Сердце химеры
Шрифт:
– Да, здесь, но его сейчас нет дома. У него какая-то важная встреча. Он сказал, что вернется вечером, около семи. Что случилось?
– Можно войти?
– Да-да, конечно. У нас, правда, не убрано.
Меня покоробило это «у нас». И давно эта девочка обосновалась здесь?
Мы с Вишняковым прошли внутрь квартиры, оказались в полутемной комнате, хранящей следы молодой неряшливости, бесшабашности, любви и глубокого наплевательства. Остатки вчерашнего (или позавчерашнего) ужина на журнальном столике, пустые бутылки из-под вина и пива в углу
– Меня зовут Лев Григорьевич Вишняков, я расследую дело об убийстве Ларисы Ступниковой. А вас, барышня, как зовут?
– Мила. Людмила… А что это за убийство и какое отношение к нему имеет Витя?
Вот теперь она испугалась. Глаза забегали, выдавая беспокойство: уж не связалась ли она с убийцей?!
– Вот это мы и хотим выяснить. Скажите, Мила, в каких вы отношениях с Виктором Караваевым?
– Да в нормальных. Я закурю? – Она привычным движением чиркнула зажигалкой и закурила тонкую сигаретку. Вытряхнула содержимое большой стеклянной пепельницы на газетный лист, свернула в кулек и отнесла на кухню, вернулась, села, задымила.
– Вам что-нибудь известно о Ларисе Ступниковой? – спросил Вишняков.
– Я слышала о ней от Вити. Кажется, он встречался с ней, да только она замужем. А что с ней случилось?
– Ее убили.
– Ну… не знаю. Витя мне ничего не рассказывал. А может, он ничего не знает?
– Как давно вы знакомы с ним?
– Вообще-то недавно… всего два дня. А переехала к нему потому, что предки забодали… – Она пыхнула сигареткой, выражая всем своим видом полное презрение к родителям.
– Вам что-нибудь о нем вообще известно? Вы переехали в квартиру человека, которого совершенно не знаете. Вы живете с ним…
– Да его же и так видно! Поэт! Писатель… С такими жить легко и просто. Жаль только, что денег нет, – сказала она беззаботно, как будто бы всю свою молодую жизнь только и делала, что жила с художниками, поэтами, писателями.
– А что он вам рассказывал о Ларисе? – спросил, в свою очередь, я.
– Да то и рассказывал, что она забодала своими придирками, замучила его тем, что он не умеет зарабатывать деньги, что он бесперспективный… А талантливый человек, он же внимания к себе требует. Ему муза нужна, понимаете? А музе не нужны деньги. Она служить должна, так-то вот… А эта.. эта считала его своим пажом… – фыркнула она.
– И на что же вы, интересно, живете? – полюбопытствовал Вишняков. – Если Виктор ничего не зарабатывает… Может, вы работаете?
– Я? Ну уж нет… У моих родителей денег много. Они хоть и злятся, что я из дома ушла, но все равно деньжат подбрасывают. Обещали даже машину купить. Они любят меня, ведь я у них – единственная дочка.
– Что еще он говорил о Ларисе? Может, они поссорились с ней? Как они вообще расстались?
– Да очень просто. Он бросил ее, вот и все.
У нее замурлыкал телефон, она схватила его:
– Витечка? Как хорошо, что ты позвонил.
– Позвольте? – Вишняков решительно отобрал у нее телефон. – Виктор Караваев? Моя фамилия Вишняков. Хорошо, мы вас ждем.
Он появился через двадцать минут. Высокий, черноволосый хрупкий молодой мужчина во всем черном. Я почему-то подумал, что он носит траур по Лоре.
– Я бы не хотел, чтобы она присутствовала при нашем разговоре, – сказал он, поглаживая по плечу Милу. – Она человек эмоциональный…
– Витя, так ты знал, что Ларису убили? – У Милы округлились глаза.
– Знал, конечно, знал… Как же я могу не знать, если я встречался с ней несколько лет. Извини, Милочка… пойди прогуляйся, пройдись по магазинам.
Он сказал это с такой легкостью потому, что деньги она будет тратить не его, а родительские, подумал почему-то я. Не люблю альфонсов.
Мила надела джинсы, побрызгалась духами и в полной тишине вышла из квартиры, бросив на ходу:
– Дай сигнал, когда можно будет возвращаться… Пива купить?
Мне показалось, что Вик посмотрел на нее с какой-то нетерпеливой злостью, словно она начала уже раздражать его, а он еще не придумал, как от нее отделаться.
– Скажите, Виктор, где вы находились 27 сентября с 22 до 23 часов? – спросил Лев Григорьевич Караваева.
– Я был дома, – ответил Вик напряженным голосом. – Но меня уже допрашивали.
– А когда вы последний раз виделись с Ларисой?
– Да в тот же день и виделся. Но мы расстались не очень хорошо, вернее, очень даже плохо. Честно… Она просила у меня денег, впрочем, как всегда.
– И поэтому вы теперь нашли девушку, которая приносит вам деньги на подносе, – не выдержав, съехидничал Вишняков.
– Так получилось.
– У вас, Виктор, нет алиби, знаете об этом? И это удивительно, что вас не задержали в свое время.
– Я не понимаю, зачем вы сейчас-то ко мне пришли. Ведь убийца найден!
– Нет. Убийца не найден.
У меня зазвонил телефон. Услышав женский голос, я не сразу понял, кто звонит.
– Извините, Михаэль… Это я, Ольга. Ваш телефон мне дала Алла Ступникова, мама Лоры. Понимаете, какое дело. Мне надо вам кое-что рассказать. Помните, я говорила, что ваша бывшая жена, Полина, готовила вам курицу, ну, что еще в подъезде пахло… Помните?
Да, конечно, как я мог об этом забыть. Да только эта тема меня уже утомила, как и вообще все, что было связано и с Полиной, и с ее курицей.
– Да, Оля, я все помню. И что?
– Я кое-что вспомнила. Вернее, догадалась. Сестра Полины, Лена… Она была в тот день здесь, у вас, у нас. Я видела ее в подъезде. Сначала думала, что мне показалось, но потом поняла… Возможно, они обе были у вас дома и готовили эту курицу, или же вообще была одна Лена… Понимаете?
– Нет. Так кто был, Лена или Полина?