Сердце и душа
Шрифт:
Майк Эдвардс снял пиджак. Он не очень понимал, в чем дело, но дело было серьезное. Он заглянул в спальню дочери. Целые ряды вешалок с одеждой. Он не смог бы их разглядеть, даже если бы ему было интересно.
— Вид у двери будет так себе, ведь мы просто сколотим две половинки, — проворчал он.
— Окна тоже выглядят так себе. На следующей неделе Эйлин собирается к стекольщику, правда, Эйлин?
— Правда, — мрачно ответила Эйлин.
За час они кое-как починили дверь и повесили замок. К замку прилагалось
— Я зайду через неделю посмотреть, как продвигается уборка, — сказал он. — Может, уже даже поставят новые окна…
Прибравшись в коридоре под чутким руководством Джонни, Майк снова ушел в паб.
— Ненавижу загадки, — кинул он через плечо Джонни. — А ты — одна большая загадка.
Кэтлин Эдвардс не привыкла к тому, чтобы вокруг нее суетились.
— Эйлин, разве тебе не нужно вернуться на работу? — взволнованно спросила она.
— Нет, мама. Я отпросилась на весь день.
— И на всю оставшуюся неделю, — доброжелательно добавил Джонни, на случай, если она забыла. В конце концов Кэтлин Эдвардс легла спать, а Джонни и Эйлин остались на кухне вдвоем. Джонни, не задумываясь, налил себе еще кружку чая, словно был другом дома и частенько сидел здесь в гостях.
— Тебе это с рук не сойдет, — сказала она.
— Сойдет, — просто ответил он. — Я сделал предложение, ты его приняла. Вот и все.
— Ты не делал никаких предложений. Ты меня шантажировал.
— Я попросил о трех вещах. Ты передаешь все барахло из спальни в благотворительные магазины. Твоей матери живется в собственном доме спокойно и комфортно. Ты говоришь Брайану, что спектакль окончен.
— И ты все ему расскажешь? — У нее дрожали губы.
— Нет, если ты выполнишь свою часть договора.
— А если не выполню, ты приведешь полицию.
— У меня есть отличный друг, дежурный по отделению, сержант. Он спустит на тебя всех собак.
— Передать мое барахло, как ты его называешь, в благотворительные организации будет нелегко.
— Ты справишься. Ты же смогла все это вынести из шикарных магазинов.
— Если отец снова напьется, я за это отвечать не буду.
— Я дал твоему соседу мой номер телефона, сказал, что я социальный работник.
— Он тебе не поверит.
— Я очень многозначительно посмотрел на его питбуля в наморднике. Он мне верит.
— А Брайан?
— Сегодня, в “Корриганс”, в семь часов. Укромный столик в глубине паба.
— Не уверена, что смогу.
— Уверен, что сможешь. Выбор простой: или “Корриганс”, или мой приятель, дежурный сержант в участке.
— Но если я просто не смогу это выговорить?
— Мы уже дважды все повторили. Давай пройдемся в третий раз, чтобы у тебя слова отскакивали от зубов.
Они собрались за дальним столиком в “Корриганс”: Джеймс О’Коннор, отец Брайан Флинн, Джонни, Тим, Аня и Лидия. Даже отец Томаш по такому случаю приехал на автобусе из Россмора.
Брайан
— Сегодня к нам присоединится Эйлин. Она хочет кое-что рассказать, — начал он.
Брайан рывком поднялся на ноги:
— Джеймс, что ты делаешь? Нет смысла расспрашивать ее. Я думал, ты это понимаешь.
— Никто не собирается ее расспрашивать. Она хочет кое-что рассказать. А вот и она.
В паб вошла Эйлин.
Сейчас она была меньше похожа на Златовласку — под прицелом шести враждебных взглядов, перед лицом встревоженного отца Брайана Флинна…
— Брайан, мне нужно кое-что рассказать, и это будет нелегко. Моя жизнь не усыпана розами, поэтому я предпочитаю фантазии — так мир гораздо привлекательнее. Я притворяюсь, что живу одна в прекрасной квартире, а не в разваливающемся доме на улице Маунтинвью, вместе с родителями. Я притворяюсь, что у меня много друзей в высшем свете, хотя на самом деле есть только жестокий отец-пьяница, избивающий мать. У меня нет ни трастового фонда, ни пособия, ничего. Я краду одежду и модные аксессуары. Мне запрещено приближаться почти ко всем магазинам на Графтон-стрит и Генри-стрит, поэтому сейчас я езжу в пригороды. Кое-что из украденного я перепродаю…
Она замолчала и посмотрела в глаза священнику.
— А потом я придумала человека, который меня любит, потому что меня никто не любил. Я притворилась, что у нас роман с Брайаном. Теперь я понимаю, насколько это было опасно, глупо и неправильно. Но я чувствовала себя такой одинокой. Фантазии приносили утешение. Я сочиняла истории. Я подсмотрела, как он вбивает пароль, и написала самой себе письмо из интернет-кафе. Я одолжила в центре его мобильный телефон и отправила себе сообщение. Я взяла ключ из Аниной сумочки, чтобы попасть в его квартиру.
Повисло тяжелое молчание. Все были глубоко поражены ее ужасными поступками.
— Мне очень, очень жаль, Брайан. Ты сможешь простить меня?
У Брайана не было слов. Он совершенно онемел. В конце концов он выдавил:
— Но почему? Почему именно сейчас?..
На этот раз ответил Джонни — спокойно и мягко:
— Этим утром Эйлин испытала глубокое потрясение. Ее мама споткнулась и упала. Теперь Эйлин понимает, что в жизни есть вещи важнее прочих. Она наконец смогла правильно расставить приоритеты. Так, Эйлин?
— Да, так. Теперь я понимаю, что имеет значение, а что — нет.
Большое, великодушное лицо Брайана Флинна расплылось в улыбке. Он был готов снова приветствовать Эйлин как друга, но у Джонни были на этот счет другие планы.
— Так как Эйлин, очевидно, будет неловко общаться с людьми, которые знают о ней такие вещи, она больше не будет появляться в центре. Сегодня она хочет попрощаться с Брайаном и при свидетелях заверить его, что, если Брайан простит ее и не подаст в суд, их жизненные пути больше не пересекутся.