Сердце из стекла
Шрифт:
– Скажи еще, что ни с кем не собираешься враждовать, – съехидничала бабуля.
– Так и есть, – я повернула голову в ее сторону и оглядела беловолосую ухмыляющуюся женщину.
Над столом раздался его хмык.
– Лесси… – мама потерла межбровную складку.
Но что она могла сказать в ответ на мои слова? Что я не права? Или же поступаю глупо? Возможно мои слова таковыми и были, однако, если бы мне дали этот выбор еще раз, я спрыгнула бы с обрыва сама.
Потому продолжила, не обращаясь ни к кому и ко всем
– Игнорирование нельзя принимать за вражду! – подняла ладони в примиряющем жесте, – потому я просто не буду с ним разговаривать!
Очередной хмык, затерявшийся в тяжелом вздохе отца.
– Напугала ежа задним местом, – бабушка не была настолько сдержанной.
Следующую минуту все молчали, обдумывая каждый свое или же все одно – я не могла читать мысли по лицу. В отличие от некоторых, от которых предусмотрительно отгородилась при выходе из каюты.
– Прости, Вильгельм, – тишину нарушила мама, – у нас не было времени на раздумья. И тем более на прощание.
Папа сдержанно кивнул, принимая ее ответ.
– И еще, – продолжила Рая, – ваша стая не будет покидать пределы вашего же корабля, Лорд Вольтер.
Звучало это больше как просьба, чем требование, однако Князь так не считал, потому ответил с очередной усмешкой:
– Они не кусаются.
«В отличие от некоторых» почти добавила я.
– Я прошу не для себя, – мама перевела взгляд на скуксившуюся меня.
Мой жест она расценила как опасения или же неприязнь. Что ж, так было даже лучше.
– Я понял, – произнес Вольтер, вновь в упор смотря на меня.
Первым поднялся Вильгельм, слегка хмурый и чем-то недовольный. За ним это сделали я, Вольтер и мама.
– Алиса, задержись, – остановила меня бабушка, когда я была на пол пути, – ты же, Риайя, можешь идти. У тебя явно есть дела поважнее.
Я улыбнулась напрягшейся маме и села обратно.
Риайя? Так ее называл Александр Вольтер в первом видении. И это особенно бросилось в глаза, однако первой моей мыслью было то, что это искажение от акцента. Видимо нет.
– Прости, что сразу не догадалась рассказать тебе это, – произнесла бабушка, когда мы с ней остались один на один, – дело в том, что я не могла догадаться сама, пока ты не ткнула меня лицом.
Я подняла бровь.
– В моих планах не было кровного инцеста, – пояснила она, заставив меня нахмуриться.
К чему эти разговоры про кровосмешение?
– Дело в том, что висталка не может выносить и родить мальчика, – она смотрела мне в глаза и уверенно держала спину.
Я же нахмурилась.
Насколько у меня была достоверная информация – не известно, однако я знала, что Актиния – висталка, как и я. Точнее наоборот, в моих жилах текла ее кровь.
Пауза затягивалась.
– Значит… – наконец отмерла я, – Барсик тебе не сын?! Точнее… не родной.
Бабушка улыбнулась мне.
– Это… хорошо, –
– Решать тебе, – она коснулась ладонью моей руки, лежащей на столе, – я сказала это, чтобы ты не была предвзята.
Я поднялась на ноги и сделала шаг из-под тента.
– И еще. Не вини Вольтера в крушении небес. Он лишь желал защитить тебя от потрясения.
Я остановилась, обернулась в ее сторону и сказала то, что хотела сказать при прошлом разговоре с ней:
– Ты непоследовательна. Противоречишь сама себе.
– Это не так.
Мой хмык разнесся под всему «помещению».
– Я лишь желаю, чтобы ты не усложняла жизнь себе и своему носителю, – она отвела взгляд.
Бровь взлетела вверх сама собой.
– Что ты имеешь ввиду? – я все так же стояла на месте, то и дело проводя пальцами по шелковой ткани, ниспадающей по бокам импровизированной комнатки.
Женщина тяжело вздохнула.
– При разделении, которое рано или поздно, но случиться, вы обе престанете ощущать себя единым организмом. А значит и чувства будут разными.
– Хочешь сказать, что… все, что я сейчас чувствую, это не мое? – спросила я, еще больше хмурясь.
– Все возможно, – стало мне весьма понятным ответом.
Мыслей в голове не было. Казалось, что вот-вот там промелькнёт перекати поле и скроется за горизонтом.
– Я тебя услышала, – смогла произнести я.
И выйти под палящее солнце, раскрывая предусмотрительно взятый с собой зонтик.
08
Солнце раннего безоблачного утра только начинало подниматься над остропикой горной грядой, когда в холле центрального дворца раздался грохот и звон сотни колокольчиков. Это кронпринцесса Драконьей Империи, единственная дочь Императора вернулась домой после длительного отсутствия.
Звон разбивающихся защитных плетений и грохот мощных двустворчатых дверей разбудили только начавших отдыхать слуг, заставив их вскочить с теплых постелей и выбежать поглазеть на того, кто так легко снес барьеры сильнейшего мага и посмел ворваться сюда без разрешения. Однако, стоило им увидеть хитрое лицо своей принцессы, как в их глазах разгорелся сперва огонек радости и облегчения, но затем перерос в пожар страха.
Её Высочество наследная принцесса Марконтьяр Селитра была одной из сильнейших необращенных чистокровных драконов на всем Деймосе. Даже те редкие счастливчики, кто не имел в своей крови примесей других рас, мало в чем могли с ней соперничать – будь то спарринг на мечах или магическая дуэль. Естественно, все ее заслуги можно было отнести к области боевых искусств. Потому главной слабостью и очевидным недостатком драконицы можно было отсутствие навыков в вышивании, танцах и другой ерунде, которая была так популярна среди молодых Леди магического мира.