Сердце из стекла
Шрифт:
Но сейчас, Мидси казался мне другим. Или может я просто начала привыкать к роскошному дому Кассиана?
Очень сильно бросались в глаза пожелтевшие детские рисунки, висящие на грязно-бежевых стенах коридора и закрывающие полинявшую краску. Потолок был усыпан трещинами, а большая часть лампочек в коридоре не горела.
Здесь витал запах еды, сырости и… детской печали.
Мы повернули к северному крылу, туда, где находились спальни воспитанников и кабинет госпожи Франкс.
Я заглядывала в открытые небольшие комнаты с
– Странный приют без детей, – заявил Кассиан.
– Дети на занятиях. Уроки проходят в восточном крыле, – ответила я, уверенно двигаясь дальше по лабиринту из коридоров.
Почти добравшись до последнего поворота, за которым находился кабинет госпожи Франкс, я нахмурилась.
– Не реви! Настоящие мужчины не плачут! – властный голос нашей директрисы эхом разносился по холодным широким коридорам, заглушая тихие детские всхлипы.
Я ускорилась, не обращая никакого внимания на Кассиана, следующего за мной по пятам. И повернув к нужному кабинету, замерла.
Стиснула зубы, когда увидела длинную деревянную линейку, которую госпожа Франкс сжимала в своих мясистых пальцах.
– Я больше не буду, – тоненький мальчишеский голосок раздавался за ее грузной огромной фигурой, закрывающей половину коридора.
– Руки выставь! – рявкнула она грозно, продолжив стоять ко мне спиной.
Я неоднократно наблюдала эти «методы» воспитания и старалась препятствовать им. Но сейчас у меня впервые промелькнула мысль о том, что жизнь госпожи Франкс вообще не стоит того, чтобы ее спасать. Может в этот раз не стоит препятствовать желаниям Кассиана?
Когда вперед высунулись две дрожащие маленькие ладошки, она как искусный дирижёр взмахнула своей густой темной шевелюрой и подняла свое деревянное оружие.
– Госпожа Франкс! – окликнула я, стараясь погасить в голосе нотки ярости. – Добрый день!
Директриса встрепенулась и как вор, которого поймали на месте преступления испуганно оглянулась.
– А-а-а… Госпожа Люваль, это вы, – ее широкий рот растянулся в наигранно-милой усмешке, а огромный похожий на картошку нос сморщился. – Вы всё-таки решили порадовать нас своим присутствием?
– Простите. Были неотложные дела, – заявила, склонив голову в извинении.
В этот момент я надеялась на какую-нибудь подходящую реплику Кассиана, которая помогла бы мне быстрее выпутаться из ситуации. Но он, как назло, молчал.
– Госпожа Люваль! – обогнув свою огромную мучительницу, с ловкостью подбитого мотылька ко мне поспешил маленький мальчишка.
Всхлипывая, он спрятался в моей юбке, пряча в складках покрасневшие от ударов ладошки.
– Здравствуй, Айленд, – улыбнулась я и потрепала его по коротким светлым волосам. От меня не укрылось то, что он выглядит каким-то похудевшим. –
– Это воспитание, Эвелин. Мы растим детей, а не будущих преступников, – высокомерно заявила госпожа Франкс. – Иногда надо идти на вынужденные меры, чтобы из наших воспитанников выросли достойные инбургцы, а не воришки, мошенники и хулиганы.
– Может стоить подарить им просто немного любви и ласки?
– Любовью и лаской, моя милая, не излечить ни один человеческий порок. Строгость, дисциплина, послушание – вот что может воспитать истинного инбургца…
– …И совсем немного артанга? – долгожданная реплика Кассиана все же прозвучала за моей спиной.
Я оглянулась и едва подавила в себе улыбку. Он разглядывал обшарпанную стену с нацарапанным на ней неприличными словами.
«Франкс гадена» – гласила новая свежая запись, вероятно оставленная Айлендом, за что он и получил по рукам. Достав из кармана дверной ключ, Кассиан зачеркнул букву «е», исправив ее на «и».
– Правильно писать «Франкс гадина», малыш, – тяжело вздохнул он и, повернувшись, сразу же устремил свой суровый взгляд на директрису. – А насколько вы гадина, госпожа Франкс?
17.1
Кассиан
Глядя на высокомерную директрису приюта Мидси, я понял, что договориться с ней по-хорошему не получится. К большому сожалению Эвелин.
– Вы оглохли, госпожа Франкс? – спросил, сверля взглядом покрасневшие лицо своей собеседницы.
На ее покрытом морщинами лбу выступила лёгкая испарина, а чересчур пухлые губы дрогнули. Накрашенные дешёвыми яркими тенями глазки испуганно забегали. Казалось, что она надеялась на невидимого спасителя.
– Не нервничайте, – усмехнулся я и, обогнув Эви, продолжающую прижимать к себе мальчишку, медленно принялся наступать на директрису.
Она же напротив, начала пятиться к стене, путаясь в своей пышной желтой юбке.
– Чего вы от меня хотите?! – пропищала нервно она, когда уткнулась в стену.
– Узнать, где вы храните артанг. Зачем травите детей, и кто вам его поставляет.
– Это возмутительно! Что за нелепые обвинения! Госпожа Люваль, зачем вы привели сюда этого сумасшедшего?!
– Этот сумасшедший – ее муж, – я наслаждался растерянностью, отразившейся на лице своей собеседницы. – Где артанг?
– Понятия не имею, о чем вы!
Я стиснул зубы и поморщился, чувствуя как внутри поднимается волна гнева, а моя выдержка летит к черту. Взглянул на перепуганную Эви, наблюдающую за этой сценой со стороны и подавил в себе желание приступить к более суровым действиям. Потому как пытать эту крупную несговорчивую особу при своей супруге не было никакого желания. Во-первых, потому что вряд ли я разберу хоть слово за рыданиями и мольбами Эвелин, а во-вторых мне не хотелось, чтобы она видела, как я привык добывать интересующую меня информацию.