Сердце из тьмы и тумана
Шрифт:
Я пытаюсь крикнуть, предупредить об опасности, но я словно не умею кричать.
В один момент кажется, что у меня получается, но на самом деле я путаю крик девушки со своим. Поскальзываясь, она неумолимо летит вниз. Отчаянно пытаясь ухватиться за камни и край расщелины, она еще несколько секунд цепляется за шанс выжить.
– Коралина! – раздается отчаянный мужской крик.
Непослушные от холода пальцы разжимаются – и она летит вниз.
А
Вокруг лицемерно сверкают всеми цветами радуги белоснежные кристаллы светлой магии.
Риана разбудила меня за полчаса до приезда, хотя назвать то состояние, в котором я провела остаток дороги, сном было сложно. Вряд ли кто-то смог бы остаться спокойным и как следует отдохнуть, когда во сне увидел себя мертвым. Мысли о том, что самая распространенная форма светлой магии – прорицание, не давала покоя. Тетя Адалин часто говорила, что предвидение – самый ценный дар, ведь будущее можно изменить, если знать его. Но мне наука о пророчествах всегда казалась неточной.
Оказывается, она еще и пугающая, когда дело касается тебя.
Или сон – лишь отражение страхов? Я уезжаю в Штормхолд, не планирую возвращаться и вряд ли когда-нибудь отупею настолько, что буду беспечно скакать по мерзлым камням в незнакомой местности. Но пустой взгляд собственных глаз из сна появлялся каждый раз, когда я закрывала их в реальности. Получилось лишь немного подремать, и только когда появились первые очертания Флеймгорда, я немного приободрилась.
Из окна поезда столица Штормхолда показалась мне сказочным городом. Я знала, что Флеймгорд – уникальный город, полный магии. Она здесь приобретала самые разные формы, словно крупицы совсем ничего не стоили местным жителям. Чем ближе мы подъезжали к станции, тем чаще то тут, то там сверкали всполохи магии.
Животные, сотканные из стихий и тянущие экипажи с пассажирами, магические спутники прохожих, всевозможные витрины и лавочки, ярмарки и фонтаны. Открыв рот, я смотрела на кружащихся в воздухе водных бабочек на привокзальной площади, а потом, когда поезд свернул к станции, смогла рассмотреть вокзал и ахнула.
Красивейшее, нереально огромное купольное здание с самыми невероятными часами на свете!
– Это же… магия, да?
– Да. – Магистр улыбнулась. – Часы – символ единства магии. Циферблат разделен на четыре части, по числу стихий, а стрелки выполнены из чистой темной магии.
Сейчас две темные сверкающие стрелки показывали два часа дня в секторе воздуха. Тонкие струйки воздушной магии складывались в изящные цифры. Сверху на часах сидела массивная фигура черного дракона с глазами из необработанной магии огня.
– А где светлая магия? – Вдруг стало даже слегка обидно.
– В войне погибло много светлых магов. Не нашлось ни одного достаточно сильного, чтобы принять участие в создании часов. С месторождениями крупиц тоже сложности, Совет Магов склонен считать, что через несколько поколений светлые полностью исчезнут.
– И угораздило же мне
Магические часы все еще были прекрасны, но уже навевали ощущение… неизбежности? Грусти? Безысходности?
– Школьную и спортивную форму ты получишь на месте, учебники тоже. Нам нужно купить только письменные принадлежности и платье для Темного Бала.
– Для чего?
– Да, еще одна традиция Школы темных. Мы не празднуем Бал Огня, как остальной Штормхолд, но заменяем его Темным Балом, в знак уважения к владельцу и всему, что он делает для адептов. Вот для этого бала нужно черное платье. Обычно адептки занимаются этим на каникулах, но раз ты не знала о зачислении, купим на месте.
– Ого, – хмыкнула я. – Довольно щедро со стороны королевы оплатить мне еще и платье для бала.
– Ее никто не спрашивал, – отмахнулась магистр. – Есть цена, адепт либо платит, либо нет. И без разницы, из чьего кармана это происходит. В цену входит все, что понадобится, чтобы не заработать штрафные баллы на ровном месте.
Школа, где за отсутствие бального платья штрафуют? Я определенно схожу с ума и не удивлюсь, если открою глаза в своей комнате в приюте, обнаружив, что только что посмотрела самый яркий и обидный сон на свете.
Когда поезд остановился возле длинной платформы, наш вагон первым пригласили к выходу. Мы без задержек прошли через проверку документов, и я получила королевскую печать в прошение о подданстве. Пока что временную, дающую право на проживание и работу, но через год, если я не попаду за решетку, ничего не украду, никого не убью и не опозорю, смогу стать полноправным жителем Штормхолда.
Выйдя со станции, мы мгновенно оказались в толпе.
Народ куда-то спешил, опаздывал, несся. Под ногами сновали магические зверушки, над головами летали птички, отовсюду доносились звуки, запахи, гомон и гвалт. Привыкшая к размеренному Рейнгарду и молчаливым сугробам, я почувствовала себя так, словно по голове дали пыльным мешком. Если бы магистр не взяла меня за руку, уверенно лавируя в толпе, я бы непременно потерялась!
Несколько раз нас чуть было не сбили экипажи, но потом мы свернули на главную торговую улицу, куда запрещалось въезжать каретам, и я выдохнула.
– А вот и книжный магазинчик. Идем, у нас мало времени. На закате мы должны прибыть в школу.
В книжном приятно пахло и было – о боги, спасибо! – тихо. Я получила несколько минут, чтобы перевести дух, а Риана деловито ходила меж рядов, сверяясь со списком и снимая с полок какие-то коробочки. Решив, что вряд ли чем-то ей помогу, я решила осмотреться. Подняться по винтовой изящной лесенке на второй этаж не рискнула, а вот к большой тумбе с книжными новинками подошла.
Не скажу, что обожаю читать. В приюте была скромная библиотека, в основном с книгами из школьной программы, такими же унылыми, как обложки столетней давности. Какие-то записки путешественников Джахнея, которые в пересказе примерно звучали как «И шли мы три года по песку, и ничего с нами не случилось», мемуары великих покорителей севера, с кратким содержанием «И шли мы три года по снегу, и ничего с нами не случилось, а те, с кем случилось, мемуары уже не напишут».
Но даже я не смогла бы устоять перед роскошными книгами в этом магазине.