Сердце изо льда
Шрифт:
«Нет, все-таки ребенок – это здорово», – думала Маруся, гуляя вечером по садовым аллеям. Дождь уже перестал, и памятью о нем остались только лужи на дорожках. Из-за туч вышло солнце, вмиг расцветив унылый осенний пейзаж. Засияли алые гроздья рябины, засверкали, словно россыпь бриллиантов, капли на листьях.
«Хам, – фыркнула девушка, вспомнив о выходке Андрея. – Даже если он так уж недоволен, неужели не мог сдержаться, хотя бы ради отца? Нас-то с мамой он и за людей
Впрочем, Андрей свое еще получит, в этом Маруся не сомневалась. Борис пожалел жену, не стал догонять сына и устраивать скандал, но он обязательно выскажет ему все, что думает. Так он этого точно не оставит.
На самом деле ей порою казалось, что Борис слишком строг с сыном. Лишь одного она не могла сказать четко – всегда ли так было или отчим взял Андрея в ежовые рукавицы лишь после того, как тот стал наглеть. В первом случае выходило, что парня надо пожалеть, во втором – что он сам виноват.
Второй вариант Русе нравился куда больше первого, уж слишком грубым и несдержанным был Андрей. Да и жалеть его ей и в голову бы не пришло – как можно жалеть врага? А в том, что они – враги, причем самые что ни на есть злейшие, она ни минуты не сомневалась.
В этот вечер Андрей домой не вернулся. Разгневанный Борис пытался вызвонить его по сотовому, но парень отключил телефон.
Спать они ложились расстроенными. Мама даже всплакнула.
«Все-таки чертов мальчишка умудрился испортить всем настроение», – думала Маруся, засыпая. Перед ее глазами стояло мамино лицо. Глаза ее – впервые за полгода – были грустными, и девушка поклялась себе, что больше не позволит никому причинить своей маме боль.
3
Вопреки всем ожиданиям, Андрей на следующий день пришел в лицей как ни в чем не бывало. Руся была уверена, что он прогуляет.
Она стояла на дорожке, любуясь алым кленовым листочком, лежавшим под ногами, когда ее больно толкнули в плечо.
Посторонись, клуша! – услышала она ненавистный хрипловатый голос. – Чего застыла?
Рядом кто-то мелодично засмеялся, и, обернувшись, Маруся увидела Натали с ее неизменной свитой – двумя подружками-куколками, так они себя называли. Девицы открыто смеялись над ней, тыча пальцами в ее любимую потертую на рукавах куртку.
«Дуры, – беззлобно подумала Руся. – Что с них взять! Для них дороже шмоток в этой жизни ничего нет».
Андрей подошел к Натали, приобнял ее за талию и что-то шепнул ей на ушко, глазами указав на Марусю. Егорова снова прыснула.
Внезапно Русе сделалось обидно – не за себя, за маму. Он причинил ей вчера боль и тут же забыл об этом, а она плакала, переживала… Вновь перед ее глазами встало расстроенное мамино лицо.
Я ему не нравлюсь, – пожаловалась она вчера мужу и дочери. – Хотя я не понимаю, что я делаю не так? Он даже не пытается наладить со мной
В ее душе поднялась волна неконтролируемого гнева. Девушка смотрела на нагло ржавшего парня, и мир перед ее глазами постепенно заволакивало чем-то алым.
Он сказал что-то еще – что-то обидное, про гнусных приживалок, которые только и делают, что гоняются за чужими деньгами.
Маруся стремительно шагнула к нему и, размахнувшись, ударила по лицу. Она била и била его, пока у нее не заболела ладонь.
Это тебе за мою маму! – кричала она.
Кто-то визжал, кто-то пытался оттащить ее от Андрея, но тщетно.
Оставь его в покое, кошка бешеная! – На девушке повис кто-то из одноклассников. – Ты же ему глаза выцарапаешь!
Андрей, что было очень странно, не сопротивлялся – это Руся осознала уже позже, в кабинете директора. Он даже руку ее не пытался перехватить. Может, это был шок – видимо, парень не ожидал, что «приживалка», которую он считал – в лучшем случае – лабораторной мышью, внезапно на него набросится и так отметелит.
Руся сидела на мягком, с резной спинкой, стуле перед столом директора и ждала, когда из медпункта приведут Андрея.
Что на вас такое нашло? – недоумевал директор. – Такая приличная на вид девушка!
Маруся молчала. Что тут скажешь? «У нас свои счеты»? Директор прав: лицей – не место для боев без правил.
Вошел Андрей, в компании с Егоровой. В кабинет попытались протиснуться и ее подруги, но директорская секретарша их не пустила.
Садитесь, – директор кивком указал ему на стул.
Андрей сел.
А вы идите на урок, будьте добры, – обратился он к Натали.
Не пойду! – встала в позу та. – Я свидетель.
Идите! Мы разберемся и без вас.
Когда за недовольной Егоровой закрылась дверь, директор произнес:
Ну и что же мне с вами делать? Родителей ваших вызвать? Вроде бы вы уже взрослые для подобных мер…
Андрей пожал плечами: мол, ему по фигу. Руся все молчала. Она представила себе, что скажет мама, как она расстроится, и ей сделалось дурно.
Ладно, на первый раз замнем, – устало произнес директор, так и не дождавшись реакции виновных. – Но учтите, в следующий раз наказаны будете вы оба!
Андрей и Руся встали одновременно и, не взглянув друг на друга, направились к двери. На пороге девушка обернулась.
Спасибо, – поблагодарила она директора.
Андрей открыл дверь и выпал из кабинета начальства, попав прямо в заботливые объятия своих поклонников. Маруся вышла следом за ним. Вокруг нее тут же образовалась пустота – эдакая зона отчуждения.
Надеюсь, ее исключили? – протянула Егорова.
Девчонки загалдели наперебой.
Простили на первый раз, – усмехнулся Андрей и невольно поморщился от боли в разбитых губах.