Сердце камня

Торн Джессика

Он берёт мои ладони в свои, нежно поглаживая запястья большими пальцами.

— Она опасна, любовь моя. Она пыталась тебя убить.

— Но не убила же. Пожалуйста, Кон, мы должны попытаться. Кажется, я схожу с ума или теряю память, но не по какой-то физиологической причине… Это как-то связано с камнем. Фейстус или Лиетт… один из них должен знать.

Хочу я того или нет, меня перевозят обратно в лазарет, и Хэли ни на секунду не оставляет меня без присмотра. Кон не разрешает мне поговорить с Лиетт или с кем-либо ещё из последователей Копариуса. Они

все здесь, в цитадели, совсем рядом, но для меня они как будто на другом конце мира.

***

Я сижу у окна, смотрю на сады и больше всего на свете хочу понять, что происходит. Вот бы здесь оказался Зендер, или Петра, или Том, или хоть кто-то, с кем я могу быть самой собой — Бел, а не Беленгарией Антейской. Не неизлечимо больной королевой.

Когда приходит Джондар, я чувствую неожиданный прилив радости. Пока не замечаю его выражение лица — крайне встревоженное. Следом за ним заходит Кон.

— Это не очень хорошая идея, — говорит мой супруг. — Она не в лучшем состоянии. Джон, пожалуйста…

Я ещё никогда не видела, чтобы Джондар так открыто не повиновался Кону. Значит, это не просто срочное дело. Что-то пошло не так. Чудовищно не так.

— Том вышел на связь: они нашли выживших на Келте и оборудование по созданию мех.

Но ведь это невозможно.

— Выжившие? Спустя столько времени?

— Оборудование… не похоже на гравианское. Точнее, изначально оно их, но кто-то его доработал и изменил технологию. И эти люди не с Келты. Бел…

Пропавшие без вести. Мне следовало догадаться. Со всей этой эпидемией и послевоенными миграциями мы упустили их из виду.

Я качнулась назад, Кон хватает меня за руку, помогая удержать равновесие.

— Джон, не сейчас.

— Она должна знать! — вскрикивает Джондар. — Она предпочла бы знать.

— Знать что?

Желудок сворачивается в узел, и жуткая пустота всасывает всё, что есть внутри меня. Я цепляюсь за то, что осталось от меня прежней. Потому что я знаю точно: произошло нечто ужасное.

— На наших напали, неопознанный корабль имперского происхождения. Антейский шаттл был повреждён, но не серьёзно. Эллиш смогла вытащить большинство из них, но…

Мир вокруг вращается.

— Большинство…

Кон снова предпринимает попытку:

— Бел, пожалуйста, присядь.

— По возвращении не досчитались твоего брата, Петру и Хармона Лиса.

Я не могу пошевелиться. Не чувствую ног, и что-то в голове кричит, но я не могу произнести ни звука. Падаю обратно в кресло, и всё перед глазами темнеет.

***

Я просыпаюсь в тёплой и мягкой постели и в первые секунды не могу ничего вспомнить. Пока не открываю глаза. И воспоминания обрушиваются на меня, как цунами. Я даже не знаю, какой сегодня день. Но знаю, что мой брат и моя лучшая моя подруга пропали. И что на Келте людей превращают в новые, более чудовищные виды мех.

Я нахожу свой коммуникатор — браслет лежит на прикроватном столике — и звоню Джондару.

— Есть новости с корабля?

— Ваше величество, корабль

покинул Келту и уже летит сюда.

— А что насчёт Зендера, Петры и… Хармона, кажется?

— Да, Хармон Лис. Пока никаких известий. Бел, Кон попросил ограничить тебя от некоторой информации. Я не могу сказать ничего больше.

Что? Почему?

Я приподнимаюсь на кровати. Это не наши покои. Я в лазарете. В отдельной палате, за закрытой дверью, с окном для наблюдения из соседней комнаты… Ничего хорошего это не означает.

Я отключаю Джондара и набираю Кона.

— Что я здесь делаю? Где ты?

— Сейчас подойду. Ты спала. Буду через минуту.

Спала? Разве что под действием успокоительного. У меня на руке пластырь, которого раньше не было. Я срываю его, и голова раскалывается от боли.

***

Внезапно я промерзаю до костей. Стою, босая, на жёсткой поверхности, и не понимаю, где я. Оборачиваюсь вокруг в поисках чего-нибудь знакомого. Чего угодно. Результат не обнадёживает.

— Скажите это снова, — просит Лиетт. Она падает на колени передо мной и сжимает мои ладони. Развернув их тыльной стольной, она целует костяшки. Я вырываю руки.

— Где я?

Её черты вновь искажает чистая ненависть. Рот кривится в презрительной усмешке.

— Опять ты. Это ненадолго. Скоро всё закончится. Принцесса. Смотри.

Мои ладони светятся, золотой пульсирующий свет исходит от кожи, прокладывая путь по венам. Я поднимаю руки, чтобы изучить внимательнее. Будто так я смогу увидеть способ это остановить.

Боль пронзает меня. Агония и замешательство. Я теряю себя. Пустота накрывает меня с головой, поглощает до самых пят. Я ничего не могу с этим поделать. Разум цепляется за образ Кона. Одна только мысль…

***

— Бел, пожалуйста, прошу, услышь меня. Я знаю, ты ещё там.

Открываю глаза, снова оказываясь в новом месте. На этот раз в мастерской. Мастерской Кона. Он на полу, кровь течёт по его виску. Вся его золотая кожа в порезах и ушибах, под глазом синяк, а белок покраснел от лопнувшего капилляра. Его рука тянется ко мне, умоляюще. Голос надрывается от боли.

Камень прямо передо мной, достаточно опустить ладонь — и я коснусь его, возьму его.

Он поёт мне — словно сирена, зову которой я не могу противостоять. Я ещё никогда не хотела ничего так сильно, как этот камень. Ни Шая, ни Кона. Этот камень мой. Мне нужно только его взять…

— Не делай этого, Бел. Остановись, — голос Ренны звучит глухо, как эхо чего-то потерянного. Словно она в миллионе световых лет от меня. Я зажмуриваюсь так крепко, что перед глазами пляшут чёрные и белые пятна.

— Бел…

Кон шепчет моё имя, точно молитву, и я снова поднимаю взгляд на него. Это всё какая-то бессмыслица. Нет никакой нити, за которую можно было бы уцепиться. Я потерялась во времени и пространстве. Не знаю, сколько дней прошло с нашей свадьбы. Всё потеряло смысл. Слова, потребности, желания… Они не принадлежат мне.