Сердце камня
Шрифт:
Его кровь льётся мощным сверкающим потоком, на скуле глубокий порез. Я сжимаю ладони, и они болят: повреждённые костяшки говорят мне больше, чем я хотела бы знать.
Это я сделала?
Это я напала на Кона? Зачем мне это делать? Я же люблю его.
— Кон? — моё горло жжётся, словно я сорвала голос криком. Глаза болят, будто что-то проталкивает себе путь изнутри.
Я подаюсь к нему, но он отшатывается назад, выставляя перед собой руку.
Что я натворила?
— Другая напала
— Что ты имеешь в виду? Кон, поговори со мной. О чём это он?
Мне страшно, дико страшно. Я не знаю, сколько времени прошло, где я была и что делала. Я не понимаю…
— Ренна, приведи сюда помощь…
Я пытаюсь что-то сказать, но слова отказываются формироваться в голове, застревая на середине мысли. Туман подползает ко мне со всех сторон. Пустота распространяется по венам, тьма поглощает меня, забирая сознание. Я борюсь с этим, пытаюсь вспомнить прежнюю себя, держусь мыслями за него, за всё, что я знаю, помню и люблю.
Всё… Зендер пропал. Шай мёртв. И Петра…
— Она тебе не поможет, — раздаётся голос Лиетт. Не знаю, где она была всё это время, но она выходит из дальней части мастерской, держа в руках какое-то изобретение Кона, поигрывая им, а когда не получается использовать, отбрасывает в сторону, как ненужный мусор. Оно громко ударяется о пол, разлетаясь на куски. — Отключи защитный щит над Копариусом, антейм, или твоя дорогая жёнушка начнёт ломать тебе пальцы один за другим.
Это возвращает меня в чувства на мгновение.
— Нет, я не стану!
Губы Лиетт медленно расплываются в порочной ухмылке.
— Просто подожди ещё минуту.
Тьма поднимается во мне, словно Лиетт каким-то образом призвала её. Я не могу её остановить. Не могу побороть. Я словно щепка, попавшая в водоворот. Падаю на колени перед Коном, пытаясь дотянуться до него, цепляясь за его руки. Свечение возникает под кожей пальцев и распространяется вверх, по рукам, устремляясь к сердцу, к горлу, к лицу… Он зовёт меня по имени — я вижу это по губам, но не слышу ни звука.
Меня больше нет.
Глава 20
ПЕТРА
Зендер шевелится и стонет, моргая пересохшими глазами, и оглядывает развалины вокруг, среди которых я нашла укрытие — небольшой флигель с вышедшей из строя системой жизнеобеспечения, которую по-хорошему надо бы подзарядить с центральной панели управления. Судно, атаковавшее нас, улетело и больше не возвращалось. Я рада, что нашим удалось скрыться.
Кроме бедняги Хармона Лиса.
Больше никого в поле зрения не наблюдается: ни десантников, ни мех. От основного здания, где они находились ещё несколько минут назад, осталась лишь дымящаяся дыра. Кто бы ни был на том гигантском корабле, они разрушили все следы своего пребывания здесь и посчитали, что все свидетели уже мертвы или всё равно долго не протянут.
Кажется, он не мог ни на чём сфокусировать взгляд, даже на мне. Возможно, ударился головой. А то и хуже. Пожалуйста, предки, только не хуже.
Я открыла бутылку воды из своего рюкзака и помогла ему принять сидячее положение.
— Похоже на сотрясение, — говорю ему. — Как твои глаза?
— Я… в порядке. Вроде. Только… о предки… голова раскалывается.
Я даю ему воды, и он осторожно отпивает. Мы оба хорошо знаем, что от перебора может затошнить.
— Да, ты нехило ударился.
— Меня нехило ударило обвалившееся здание.
Улыбаюсь. Раз шутит, значит, всё не так страшно. В остальном ситуация отстой, но я не хочу пока ему об этом сообщать.
— У тебя кровь, — замечает он. — Есть аптечка? Надо перевязать раны.
Я поджимаю губы, сдерживаясь, чтобы не спросить: «А смысл? Чтобы немного отстрочить нашу смерть?» Вместо этого я роюсь в рюкзаке и достаю аптечку. Он проверяет свою маску.
— Кислорода осталось мало.
Знаю. Это ещё одна проблема, о которой мне не хочется думать.
— Он нужен был нам, чтобы добраться до укрытия. Здесь тоже недостаточно кислорода. Те, кто на нас напали, взорвали систему жизнеобеспечения. Резервное питание тоже неисправно. Ситуация… неблагоприятная.
— Это ещё мягко сказано, — Зендер стягивает свой бронежилет и поправляет рубашку. Она пропитана потом и кровью, липнет к его коже и порезам по всему телу. Я смотрю на него, а в голове ни одной мысли. Во рту пересыхает, и мне очень хочется сделать глоток воды. Или чего покрепче. Хочется сделать хоть что-то. Но я не могу оторвать от него глаз.
Зендер Меррин всегда был моей главной слабостью.
Даже сейчас, после всего, что было. Как мне вообще могло прийти в голову, что это когда-нибудь изменится? Что я смогу забыть его? Идиотка.
— Петра?
Да, точно. Аптечка. Она у меня.
— Они знали, что мы здесь, — сказала я, помогая ему обработать и перевязать раны, хотя это надо было сделать ещё несколько часов назад. Больше всего пострадала спина. Эти животные-киборги чуть было не разорвали его на куски, несмотря на бронежилет. Я стараюсь действовать быстро и аккуратно, чтобы не стало хуже. — Они ждали нас. Но как они узнали?
Он качает головой.
— Не знаю. Сколько кислорода у нас осталось?
— Лучше об этом не думать. Немного есть. В этой атмосфере можно дышать, просто немного тяжелее. Как на вершине горы Арден на Вейриане. Люди покоряют её ежегодно.
В таких ситуациях, как эта, остаётся только надеяться на лучшее, но Зендер считает иначе.
— Люди ежегодно погибают на вершине Ардена.
— Знаю.
Может, из-за твёрдости в моём голосе или просто ему не хочется тратить драгоценный воздух на споры, но он меняет тему.