Сердце космоса
Шрифт:
– Брось. Пара дней тебя не убьет.
– У нас же праздник.
– Так и отметим вместе, – заверил парень. – Ты только подожди, мне нужно с Аней поговорить…
– Ага. – Ева уже была готова уступить. На время.
Посидят, пообщаются с друзьями. Пить она все равно не будет, а там попозже можно будет уговорить Рому поехать в город. Домой.
Смирение и легкий наплыв оптимизма исчезли, когда Рома потянулся во внутренний карман и извлек из него красную коробочку. Ту самую, с кольцом,
– Это что? – улыбнувшись, девушка сделала шаг, когда Рома начал отходить в сторону шумной компании.
– Это? Так, подарок Аньке.
– В смысле – Аньке? – переспросила девушка, не имея ни малейшей надежды, что ослышалась.
– У нее сейчас проблемы на работе. И я решил, что неплохо бы ее подбодрить.
– Так, стоп, – Ева почувствовала, как теряет контроль над ситуацией. – Ты хочешь сказать, что все это – это ради Ани?
"Боже, какая я идиотка", – девушка закатила глаза.
– И что? Ну собрались, нас все равно все поздравили.
– Потому что ты забыл о годовщине и в дороге написал смс, чтобы крикнули "сюрприз"? – уточнила Ева.
– Какая разница? Все равно праздник, тусим!
– Да ты издеваешься! – девушка взмахнула руками. – У твоей Ани опять какие-то проблемы. Поэтому ты опять покупаешь ей какие-то подарки. И на нашу годовщину везешь меня "тусить" со своими друзьями в лес, который я физически не переношу. Чтобы подарить своей "подруге" кольцо? Ты так прикалываешься что ли?
– Аня – просто друг!
– А я тогда кто?!
Обида горько уколола в сердце.
"Аня! Чтоб ее!" – Ева ненавидела себя за то, что ненавидит ее. Потому что Анечка всегда была где-то рядом. "Боевая подруга" – шутили знакомые про отношения Ромы и Ани. Вот такая у них дружба. Она его с собой в Турцию приглашает, потому что одной лететь страшно, а у Евы именно в эти даты всегда аврал на работе. Он ей – плечо и жилетка в любых перипетиях.
"А мне палатку и приступы удушья, потому что Анечке опять плохо", – Ева ощутила, что на глазах наворачиваются слезы-предатели.
– Слушай, может, хватит уже? – Рома выдохнул, недовольный тем, как на них поглядывают товарищи. – Можно мне мозг не делать? Я всех собрал, народ ради этих выходных планы поменял. Потому что это нормально – если кому-то плохо, брать и поддерживать его. Сегодня Ане плохо. И извини, черт возьми, что она свои проблемы не согласовала с твоим расписанием. Можно не делать из этого трагедии.
– Прекрасно, – Ева прикусила губу, чтобы не разреветься. – У меня тоже проблемы. У меня парень – мудак, который заботится о своих "подругах" больше, чем о своей девушки. И я, судя по всему, идиотка рогатая.
– Что идиотка, это точно, – тихо произнес себе под нос Рома. Но не настолько тихо,
– Великолепно. Ключи, – она протянула руку, требуя вернуть то, что принадлежит ей.
– Слушай, перестань, а?
– Ключи, – настояла Ева. Машина ее, она в своем праве. – Я не собираюсь здесь оставаться.
– Если уедешь, можешь считать, что между нами все кончено.
– Между нами все кончено, – уточнила девушка, на тот случай, если Рома не улавливает суть происходящего.
"Хватит это терпеть", – Ева гордо вздернула подбородок. Она хотела романтический вечер, в который услышит, что ее парень наконец созрел для чего-то нового и серьезного. Но, видимо, если он и созрел на что-то новое и серьезное, то точно не с ней.
– Ключи, – настояла девушка. – Пока я не позвонила и не объявила машину в угон.
– Стерва, – Рома вручил связку Еве. – Больная на голову стерва. Правильно мама говорила…
– Ты слушай ее чаще, – в сердцах пожелала Ева, вновь зажимая в руке ингалятор. – Тебе с ней еще долго жить.
"А шмотки твои отправятся в помойку", – пообещала себе девушка. Приедет домой, и никакого сна, пока она не избавит всю квартиру от всех вещей Ромы, – "Пригрела нахлебника".
Ева запрыгнула в машину и захлопнула дверь со всей силы. Машина послушно завелась и рванула с места, стоило нажать на педаль. Телефон Романа, который он не успел забрать с приборной панели, полетел в окно.
– Сука! Истеричка!
– Истеричка, – Ева передразнила бывшего, сильнее ударяя по газу, чтобы поскорее уехать от компании, которая гарантированно будет обсуждать произошедшее.
– Конечно, я истеричка. Это же не я езжу на моря с каким-нибудь Арсеном, который "просто мой друг, между нами ничего нет". Нет, я что – реально истеричка?
Еще один вдох ингалятора, чтобы избавиться от тяжести в груди.
"Конечно, истеричка. Со своим говенным характером", – почему-то вспомнились слова матери, – "Мужика терпеть надо, а не нервы ему трепать своими болячками".
– Терпеть… А если я задралась все постоянно терпеть?! – сквозь слезы выдавила Ева, обращаясь к пустоте.
Машину трясло на неровной дороге, пыль вздымалась, девушке пришлось спешно закрыть окно.
– Где тут это долбанное шоссе?
Ева очень плохо видела дорогу. Мешали слезы и полное отсутствие освещения в выбранной Ромой глуши. Единственный свет – тусклый отблик жёлтых фар, которые давно требовали замены и не слишком помогали. Несколько метров они, конечно, все равно освещали, но этого не хватало, чтобы как следует разогнаться и ехать увереннее.
– Дура, дура, дура, – Ева ударила по рулю, до конца не понимая, за что именно сейчас ругает себя.