Сердце красавицы склонно к измене

Калинина Дарья Александровна

Раньше девушки полагали, что Курилкин так поступает из деликатности. Но что, если дело было в том, что Курилкину невыносимо было находиться рядом с ними?

– Мне кажется, он был просто чокнутый.

– Или какая-то баба действительно нанесла ему сильную травму.

– В глаз, что ли, стукнула?

– Почему именно в глаз?

– Ты сама сказала, травму нанесла.

– Я имела в виду психологическую, душевную травму. Например, невеста ему изменила.

– Не все ли теперь равно?

Но Кире почему-то казалось, что не все равно. И что

у столь глубокого и сильного чувства должны быть столь же глубокие корни.

– Вроде бы Анастасия говорила, что какая-то женщина жестоко обидела Курилкина.

– Но подробностей она не знает.

– Кто нам может в этом помочь?

– Не знаю. Это было в Екатеринбурге.

– Странно. Зачем Курилкин вообще подался из столицы Урала в наш Питер? Екатеринбург – большой город, там возможностей ничуть не меньше, чем в Питере.

– Наверное, он бежал от своих воспоминаний.

– Ну, и бежал бы в Москву. Там веселей, да и климат лучше.

– Но именно в Питере у Курилкина был друг.

– Это кто такой?

– Ну ты даешь! Да сам Горшков! Раз эти двое были знакомы еще двадцать лет назад, к старому приятелю Курилкин и прибыл в Питер!

Что-то во всем этом было, но такое неуловимое, что подруги так и не смогли понять, что именно. И времени, чтобы подумать хорошенько, тоже не имелось. К этому моменту Кира уже притормозила возле красивого кирпичного здания. Дом стоял на берегу Невы. В нескольких шагах от него кипела людская толпа возле станции метро «Новочеркасская», бывшей «Красногвардейской». А тут была тишь и благодать.

И, стоя возле дома госпожи Левченко, подруги с уважением озирались по сторонам.

– С одной стороны река, с другой – сквер, с третьей – метро, а с четвертой – церковь. Живописное и приятное местечко.

Сам дом был удачно встроен в квартал «сталинских» домов, возведенных еще в пятидесятых годах прошлого века. Ближе к метро это были настоящие дворцы. Чуть дальше от площади стояли домики поскромней, но даже такого соседства жильцам из нового дома стесняться не приходилось.

– А то ведь бывает, выстроят новый дом, квартиры в нем продают за бешеные деньги, а вокруг сплошная рвань и убогость. Одни пьяницы и живут. Ни ребенка новым жильцам на улицу не выпустить, ни в магазин сходить. Пьянь и гопота вокруг.

Но дом, в котором проживала госпожа Левченко, был приятным исключением. Да и квартиры в нем были далеко не типовыми. Это ведь только принято считать, что новое всегда лучше старого. На деле все обстоит не совсем так. Очень многие квартиры в новых домах выглядят лишь немногим лучше печально известных «серийных» застроек. Ведь и 504-я, и 638-я серии долгое время среди не избалованного советского народа считались чуть ли не элитным жильем.

А сейчас повсюду в изобилии плодятся панельные многоэтажки, едва войдя в которые тут же поражаешься их хлипкости. Строители экономят буквально на всем, на чем только могут. Вместо добротного кирпича кладут непонятного происхождения плиты. Сверху дом облицован кирпичом, но слой-то идет всего

в один кирпичик. Но даже эта тоненькая кирпичная корочка дает ему право гордо именоваться панельно-кирпичным строением!

Что касается дома, где жила госпожа Левченко, то он кирпичным не прикидывался. Он был панельным, но отличного качества. Лоджии тут были просторными и теплыми. На многих даже сейчас вовсю зеленели пальмы и другие тропические растения. В просторном холле сидел крепкого вида юноша в черной униформе. И он сразу же встал при виде вошедших подруг.

– В сорок четвертую квартиру? – подозрительно поинтересовался он. – И как вас представить хозяевам?

– Скажите, что мы от мужа хозяйки. Принесли документы на подпись.

Охранник поднял трубку, нажал на коммутаторе номер нужной квартиры и произнес:

– К вам курьерши с документами на подпись от вашего мужа. Пропустить?

И, положив трубку, кивнул девушкам.

– Идите. Седьмой этаж.

Лифт был быстрым и бесшумным. Зеркальные стены, блестящие поручни, красивые, умиротворяющие пейзажи за окнами. И, выйдя на нужном им этаже, подруги отчего-то уже не сомневались: у госпожи Левченко не было проблем при разводе. Ей досталось уютное жилье, вполне подходящее для молодой одинокой женщины.

Но когда на их звонок открылась дверь сорок четвертой квартиры, все эти мысли мигом вылетели у подруг из голов. Перед ними стояла бледная женщина с неряшливой прической. У нее был большой живот, в который упиралась ножками двухлетняя девочка. Из глубины квартиры слышался дикий ор младенца. А чуть дальше от стены до стены на игрушечной лошадке катался мальчик лет четырех – крупный и крайне агрессивный, если судить по четырем пистолетам и двум автоматам, из которых он палил по матери, сестренке и гостьям.

Если это госпожа Левченко, то откуда у нее взялись трое деток? По словам Лисицы, развод между супругами, состоявшийся год назад, должен был пройти спокойно. Оба были одиноки и бездетны. Неужели за истекший год женщина обзавелась целым выводком ребятишек?

– Вы госпожа Левченко?

– Что? Нет! Никакая я не Левченко. Светка сдала нам свою квартиру! Даже не сдала, а так, пустила пожить! А вам она нужна?

– Да. Очень нужна.

– Ну, тогда вам надо к ней, в Чудный Уголок.

– Куда? – переспросили девушки.

Подруги были не в состоянии скрыть своего изумления. Эта молодая женщина отсылала их назад в их родной поселок и при этом ничуть не казалась испуганной. Скорей заинтересованной. Но в это время пацан на лошадке наконец-то врезался в стену и громко заорал. Причем орал он, как показалось жестоким подругам, больше из желания привлечь внимание матери, а вовсе не потому, что ему было больно.

Но молодая женщина кинулась к сыну, а подруги, воспользовавшись возникшим замешательством хозяйки, просочились в квартиру и застыли возле дверей. Сейчас никакая сила не могла их сдвинуть с места. Как никогда прежде, они были близки к разгадке случившегося в их поселке преступления.