Сердце красавицы склонно к измене
Шрифт:
— Значит, о деньгах знали почти все, — подытожила я.
— Выходит, что так, — пожала плечами Тыртышная, — сумка была здоровенная, купюры мелкого достоинства.
— Раньше такое бывало, чтобы вот так, с сумкой? — спросила я, подозревая, что она чего-то недоговаривает.
Нервничая, Тыртышная бросила мне:
— Вы спросите о деньгах лучше Портняжного, только не говорите обо мне. Иначе меня, как Мясницкого, прирежут где-нибудь в подворотне. Сам натворил дел, спрятался, а меня под пули. Убьют — не велика потеря.
— А с деньгами на кого грешили-то? —
— Если б на кого грешили, то, наверное, сразу бы пришили, — мрачно отшутилась Тыртышная. Вообще мне кажется, что Портняжный думал на Конюкова. Отношения у них испортились как раз после этого. Что я вам могу сказать, если сама не знаю. Допрашивайте Портняжного и его любимчика.
— Еще один вопрос, Вера Давыдовна. — В последние полгода из банка увольняли кого-нибудь со скандалом? Или, может, кто-то сам уходил, но в результате травли либо темной истории.
— Нет, такого не припомню, — уверенно ответила Тыртышная.
Я поблагодарила ее за информацию и покинула банк. Перед банком дежурила красная «семерка». В ней двое ментов в гражданке. Я их сразу вычислила, когда входила, теперь получила подтверждение своей догадке. Это защита, которую Портняжный организовал для Тыртышной. Не густо. Я обошла здание и направилась к подъезду в жилую часть дома. У подъезда парень в цветастой рубашке с банкой пива в руке усердно изображал дворового шалопая. Отвернувшись, он сделал вид, что закуривает, а сам по замаскированному на одежде микрофону передал о моем визите. Охрана банкира действовала профессионально и слаженно. На домофоне я набрала номер квартиры Портняжного. Ответил усталый женский голос.
— Я к Генриху Августовичу. Мы договаривались о встрече, — сказала я в микрофон. Не успела я закончить, как замок на двери открылся с металлическим щелчком. Оглянувшись по сторонам, я вошла. По звукам, доносившимся сверху, было ясно, что там бдят еще два охранника. Но увидеть их я не смогла.
Получив отбой, они не обнаружили себя. Наверное, Портняжный не верил, что я явлюсь с дурными намерениями. Пятый этаж. Дверь с нужным номером открылась при моем приближении. Высокая, с вытянутым лошадиным лицом брюнетка лет сорока с дымящейся сигаретой в зубах молча отошла от дверного проема, пропуская меня внутрь. По кольцу с крупным рубином и дорогому халату я поняла, что это супруга банкира. Разулась. Мне указали на тапки.
— Генрих в гостиной, — хрипло сообщила немногословная женщина, развернулась и пошла на кухню, откуда пахло не едой, а какими-то лекарствами или травами.
Я, вздохнув, самостоятельно прошла в гостиную и обнаружила Портняжного сидящим в кресле-каталке перед телевизором. Он смотрел новости и обернулся на звук моих шагов. Вид у него был просто кошмарный. Идею Тыртышной, что шеф симулирует, я сразу отмела. Он разительно отличался от того Портняжного, с которым я встречалась в кафе. Тот напоминал школьного учителя, подтянутого, в очках с тонкой металлической оправой, из-за которых на собеседника смотрели мудрые зеленовато-коричневые глаза. Новый Портняжный напоминал гротескную пародию на себя самого. Болезненно худой,
— Это вы, Евгения Максимовна, — просипел он, приглядываясь ко мне, — простите, зрение в последнее время село, да вы проходите, садитесь. Может, хотите чего-то выпить?
— Нет, спасибо. — Я присела в свободное кресло рядом с ним, собираясь с мыслями. Атмосфера склепа, витавшая в роскошной квартире, сбивала с толку. Портняжный заговорил первым:
— Так что, Евгения Максимовна, вы хотели у меня узнать? Причины, по которым я не назначил Конюкова председателем правления своего банка, прозаичны. Он недостаточно хорошо исполнял свои обязанности.
— Вы о похищенной базе данных? — подала я голос.
— Все-то вы знаете, — ухмыльнулся он.
От обилия зубов в его нынешней улыбке скелета бросало в дрожь. От одной только мысли, что и с тобой такое может случиться, становилось не по себе. Я не была банкиром, однако врагов имела достаточно.
— Да, база данных — его серьезное упущение, — продолжал Портняжный. — Он прошляпил ее, и мы могли потерять миллионы, если бы я не принял мер. Сами посудите — способен ли он управлять банком, коль не может справиться с вверенным ему сектором?
— А Мясницкий, у него что, не было упущений? — спросила я. — Он ведь отвечал у вас за безопасность. Кроме базы данных, ведь есть и иные причины.
— Верно, — кивнул Портняжный, и у него заиграли желваки. — Есть и посерьезней, чем вы себе можете представить.
— Кравцов не организовывал на вас покушения, — сказала я, поняв, к чему он клонит. — Он посоветовал Конюкову нанять меня для защиты. Поверьте, он знает, на что я способна, и не стал бы рисковать, будь действительно виновен. У меня нет привычки щадить противника, который в прошлом являлся моим клиентом. Скидок не делаю ни для кого.
— Тут все не так просто, — упрямо пробубнил банкир, не отступаясь от своего. — В активе у меня не беспочвенные обвинения сломленного недугом человека. Прослеживается цепочка событий, прямо указывающая на Кравцова. Я много потерял.
— Двести тысяч для вас много? — спросила я.
Он воспринял мои слова как весть о конце света через десять минут. Глаза вытаращены, на лице крайняя степень изумления. Однако шок прошел быстро. Совладав с собой, Портняжный сказал спокойно и с тихой печалью:
— Стоило мне только оставить банк, все рушится на глазах. Люди распустились вконец. Готовы все выболтать и не понимают, что из-за своей расхлябанности легко могут лишиться работы. Конкуренты сольют информацию кому надо. Дальше дело техники. Надзорным органам только дай повод, и останешься без штанов, банк наводнят проверки, средства заморозят. Служащих сократят.
— Вы не могли бы сами рассказать мне историю про ограбление, — попросила я, — может статься, что причины всех ваших проблем пошли оттуда.