Сердце крейсера
Шрифт:
Она отдает команды и ведет бой, расчищая себе дорогу к смертельному врагу.
Угроза ее детям не должна существовать.
Роман ничего не ощущает, кроме боли.
Не так.
БОЛИ.
Страшной. Разрывающей на части разум и тело.
Она пришла, еще когда атаковал сам корабль. Тогда Роман и перестал что-либо ощущать.
Мимо него прошли и разговор с Висеном, и начало боя.
Если бы не кровь Авроры в его венах — корабль вообще отторг бы его. И уничтожил. Но кровь есть кровь.
Беда в другом.
Осознав, что внутри капсулы находится нечто чужеродное — пусть только частично чужеродное, — корабль начинает перестройку.
Он не будет уничтожать Романа. И не отторгнет его. Но перестроит под себя. Из капсулы Роман должен выйти таким же пилотом, как Аврора, — или не выйти вовсе.
И сейчас Роману Варину просто больно.
Безумно больно.
Последними остатками сознания он помнит, что рядом — Аврора. Что надо думать о ней, надо чувствовать ее рядом, надо, надо, надо…
Ей надо, чтобы он был.
И он — будет.
А значит, будет и она. Будет и эскадра. И она сможет драться… за себя, за их детей, за их Родину…
«Держись, любимая, я с тобой…»
Интаро Висен в гневе отдавал приказания. Орал так, что заплевал половину консоли.
Но никто не смел ему сейчас противоречить. Пристрелит — и скажет, что так и было. Запросто.
Неповиновение приказу в военное время… Расстрел на месте.
Хотя в такой ярости подчиненные Висена еще не видели. Адмирала просто трясло.
А по эскадре шел шепоток. Все знали историю с его неудавшейся женитьбой. Аврора позаботилась, чтобы это прогремело на все НОПАШ. И сейчас вот такой афронт. Встретить свою бывшую жену, да еще сражаться с ней… И как сражаться! Висен в ярости пытался раздавить, уничтожить, размазать в пылевую туманность…
Но Аврора отвечала. И как! Ни одного лишнего или ненужного шага. Она медленно и уверенно прокладывала себе дорогу к флагману. Отвлекая внимание. Покусывая на разных направлениях…
Впрочем, то, что она пробивается к флагману, пока еще никто не понял.
Идеальный биокомпьютер рассчитывал нужные точки для выхода из гипера.
Аврора знала, что уничтожить Висена — мало. Назначат нового адмирала — и вперед.
На Русину. Ее Русину. Там живут ее дети.
Нет, эскадру надо связать боем. Задержать. Выбить побольше врагов. Обязательно уничтожить Висена. Чтобы выиграть время для своих.
Она должна продержаться подольше. Как можно дольше.
Поэтому Аврора методично выбивала самых опасных противников. Флот Русины придет сюда. И они должны получить уже подготовленное поле. Лучше всего — ни одной матки. Ни одного линкора. По минимуму крейсеров.
Аврора недрогнувшим голосом посылала свои корабли в самый центр вражеского построения. И те повиновались. Проходили по глубоким слоям
То место, где они оказывались, тут же заливали плазмой. Но куда там…
Нет, в них тоже попадали. И было больно. Но — Авроре. Сами корабли боли не ощущали. И продолжали драться.
Но и Висен не желал сдаваться.
Ее маленькая эскадра сражалась. Сражалась и гибла. Аврора воспринимала каждый удар, нанесенный каждому кораблю, как свою боль. Она знала, где и кого подбили. Сколько раз.
Она — центральный разум. Она — ведущая.
И ее корабли повиновались. Они уходили глубоко в гипер, на те уровни, куда нет доступа кораблям НОПАШ. И выскакивали вновь и вновь.
В центре эскадр.
Один залп — и они опять уходят вниз. В них тоже стреляют, их задевают, но какое это имеет значение?
Это не драка. Это избиение. Если бы кораблей НОПАШ было не так много — Аврора смогла бы победить. Но… хватит ли снарядов?! А, плевать!
«Я никого не пропущу к Русине».
Сама Аврора действует точно так же. Ей тоже достается. Но разве это важно?
В разуме женщины уже не осталось ничего. Ни чувств, ни мыслей, ни желаний.
И только Роман связывает ее с прежней Авророй. Роман — и одно-единственное: «Ты. Никогда. Не. Причинишь. Вреда. Моим. Детям».
В остальном же…
Она знает, что дальше враги пройти не должны. И они не проходят. Они строят ордера, готовясь обороняться. Надо отдать должное нопашцам — они не трусы. И дерутся. У Авроры преимущество в технологиях. У нопашцев в силе, людях, технике.
Сорок змей и пять тысяч мышей.
Кто одолеет?
Эскадра Русины шла на форсаже. Выли и стонали от перегрузок двигатели.
Нам биться с врагом беспощадно, Стоять за тебя до конца. Ведь отчего дома граница Идет через наши сердца…В рубке рядом с Рико Эстевисом стоял и Эрасмиус Гризмер. Рико с радостью удавил бы доктора. Но нельзя. Он — создатель и Авроры и кораблей. Случись что…
Оба гнали от себя мысль о том, что, может быть, уже и все… и случаться нечему.
Рико был готов вынырнуть из гипера и тут же идти в бой.
Данил, оставшийся на планете, переживал за сына и невестку.
А Эрасмиус… За своих детей. Да-да… Он сотворил крейсера. Он растил их. Ухаживал. Вложил душу… Разве это — не его дети?
Может, у кого-то иное мнение — плевать! Вот уж это ученого не волновало ни в малейшей степени.
Жизнь — ничто. Знание — все.
Он принес в этот мир много нового знания. И оно не погибнет. Это — главное.
Пульсирует серый браслет на запястье, покрываясь алыми полосами. Он знает — пока браслет не покраснел полностью, бой еще идет. Они еще сражаются.