Сердце мексиканца
Шрифт:
Когда она обернулась назад, Хесус уже отходил от нее к ближайшей кучке ровесников, оскалившись и принимая у кого-то из рук услужливо открытую бутылку пива. Злой его взгляд прожигал спину, пока она быстро, чтобы не вляпаться в следующую проблему, шла в дом.
Сантьяго вернулся только глубокой ночью, разбудив Алю одним своим присутствием. Он еще не успел тихо прикрыть дверь спальни, а она уже смотрела на него в полутьме, страшась того, какие новости он может принести, ощупывала его взглядом, ища темные пятна крови и белые бинты. Но с ним все было в порядке, и когда
Не у кого было больше просить помощи и защиты и не на кого надеяться. Он был здесь самым сильным, и ей хотелось, чтобы он сказал, что все будет хорошо. А лучше не сказал, а доказал, спрятал, позаботился, разобрался со всеми проблемами.
Он как будто почувствовал ее желание и страх и молча обнял за плечи одной рукой, позволив устроиться на своей груди. Она лежала, слушала мерный стук его сердца и успокаивалась. Согревалась, хотя в комнате и так было жарко, но от его тепла становилось уютнее и надежнее. Весь огромный опасный мир пока оставался за пределами спальни, а тут можно было наконец расслабиться.
Подняла голову, вглядываясь в его лицо, и провела кончиками пальцев по твердому животу. Гулкий стук сердца под ее ухом едва заметно ускорился. Аля осмелела и повела пальцы вниз, снова находя свои любимые туго свитые мышцы и следуя по ним ниже, еще ниже, как раз туда, где они сходились. И где ждал ее уже затвердевший член, логично и естественно легший в ладонь. Стук сердца под ухом рывком ускорился, дыхание Сантьяго прервалось и возобновилось уже резче и тяжелее. Но несмотря на все эти явные признаки желания, он, как и накануне, очень твердо убрал ее руку.
В этот раз Аля решила заупрямиться. Перевернулась, ложась на него сверху, и снова нежной лаской направилась к своей цели. Была поймана задолго до нее и водворена обратно в свои границы. Но не успела она задуматься над третьей атакой, как Сантьяго сам накрыл своими пальцами ее промежность, вырвав вздох не столько возбужденный, сколько удивленный.
Прижав ее к себе одной рукой, второй он быстро, невероятно быстро, пользуясь вчерашними картами и тропинками, разогрел ее до такой степени, что перед глазами плыла мутная пелена и хотелось поскуливать и тереться, требуя продолжения. А потом сделал все еще слаще, чем было вчера, доведя ее тело до тягучих горячих судорог в рекордные сроки, Аля никогда еще так быстро не кончала.
И отпустил.
Передвинулся на свою половину и попытался проделать вчерашний фокус — отвернуться и уснуть.
Аля офигела. Аля возмутилась. Аля протестующе царапнула его по спине и проныла без слов что-то возмущенное, потому что ее тело офигело от происходящего не меньше.
Оно зачем разгонялось на полную мощность — вот за этими тремя секундами?!
Это было просто оскорбительно: на, получи то, за чем пришла, и отвяжись.
Она выцарапала его руку из-под простыни и вернула туда, где она только что была. И ладошкой проверила на всякий случай ключевые точки: сердце его колотится все так же быстро, член все еще стоит, плотно прижимаясь к животу, горячий и шелковый, и совершенно недоступный.
Так что происходит?!
Сантьяго
И снова Аля задыхалась и дрожала, снова не могла собрать мысли воедино, сформулировать невероятно страшную мысль: как быстро и как профессионально он научился играть на ней всего за две ночи.
То, что случилось, насытило ее тело, успокоило, окутало сетями медовой дремоты — Змей не возразил, когда Аля просочилась под его простыню и уткнулась лбом в горячую спину.
Но где-то внутри нее осталось глобальное неудовлетворение.
Он снова дал то, что она просила, и снова не дал того, что хотела.
1. Война и любовь
Игры кончились.
Показав Але свою светлую туристическую сторону, с водопадами, пирамидами, улыбчивыми жителями, стейками за два доллара, огненными орешками в паприке и лайме, далекими синими вулканами, разноцветными домами в Мехико, заводными песнями, горячим сексом, нестрашным пленом и упрямым красавцем-мачо в ее постели, Мексика развернулась темной стороной.
Хмурые серьезные мужчины с пистолетами, в открытую засунутыми за пояс, передвигались по дому как хозяева, глаз не отводя, но и не рассматривая ее прелести. Им было не до этого. Как любых мужчин, их больше манила война, чем любовь.
В гостиной на расстеленных грязных простынях было разложено оружие и патроны к нему. Сантьяго лично перепроверял каждый автомат, прежде чем выдать очередному бойцу.
В кухне в тот день ничего не варилось; под разобранной плиткой на полу оказался спуск в глубокий подвал, откуда тащили потемневшие ящики с клеймами US ARMY и грузили в багажники.
Утоптанный двор уже не вмещал все приехавшие машины. На знакомый пыльный пикап устанавливали лебедку, в остальные автомобили с открытым кузовом забрасывали кипы сена.
Банда готовилась к войне.
Это было ясно даже без расспросов, хотя пару раз Аля порывалась подойти к Сантьяго. Но его мрачный вид и злые, сквозь зубы, команды, отдаваемые соратникам, как-то отвращали ее от этой идеи. Они ведь не сегодня поедут? Значит она успеет поймать его в спальне и узнать, чем ей грозит вся эта мрачная подготовка.
Романтический флер окончательно развеялся, и Аля поняла, что сейчас проблемы грозят не только ей одной, дело уже не просто в том, что два мачо не могут поделить ее и не хотят отпускать. Проблемы выплеснулись за пределы любовного треугольника, в котором один угол слишком уж экспрессивен, другой чересчур сдержан, а третий — дура, которая, похоже, на самом деле до самого этого утра думала, что бессмертна. Ну или как можно еще понять то, что вот только теперь Аля по-настоящему захотела сбежать.