Сердце мира: часть вторая
Шрифт:
Разве могло быть иначе, если они пришли туда, откуда нат смерти тянул лозы-щупальца?
Глаза Гор узнал бы этот зал, даже если бы Хетта, приведшая его сюда за руку, ничего не сказала. Здесь он впервые открыл
глаза
, и здесь узнал о том, что не одинок — у него есть братья и сестры. Теперь в этом же месте он ждал смерти в лице Саттаро.
Здесь сходились его начало и конец.
Ему самому было странно, что он втайне надеялся найти в Срединном зале Экоранты жизнь, хотя бы ее признак. Ведь должно было что-то остаться в сестре, если тело до сих пор лежит в предназначенном
Но Глаза Гор не нашел ничего. Он сутками держал Сердце Мира за руку, изо всех сил пытаясь поймать хотя бы отзвук жизни и в то же время осознавая, что это бессмысленно. То, что делало его сестру живой, находится далеко отсюда, у Саттаро. Без артефакта ее тело – скорлупа от ореха, бесполезная сама по себе.
Поэтому Глаза Гор так удивился, когда в этой обители смерти почувствовал новую жизнь.
Она пульсировала в одной из тех, кто помог ему добраться сюда, — в женщине, раздражающе слабой, нелогичной, похожей на сотни тысяч себе подобных. В ее сердце тоже распускался бутон неминуемой смерти, но под ним билась новая жизнь. У нее пока не было четкой формы и разума, но она уже обладала волей.
Внезапно Глаз Гор огорчило то, что этому комку плоти придется погибнуть вместе со всеми ними, а потом удивило собственное отношение к еще не родившемуся, недоживому существу. Наверное, сказалось время, проведенное с людьми. Он столько наблюдал за ними, что заразился слабостью, как когда-то Глас Города.
Следовало помнить, что брата это свело с ума, но Глаза Гор не мог остановиться и перестать думать о произошедшем. Кругом стояла кромешная тьма и – большую часть времени — тишина. Никто не рвался общаться с конструктом. Вдали от Эстарады не о ком было заботиться.
Так он впервые познал сомнения.
Айгар с его приказами давно исчез. Одними ли Эстарадскими горами теперь ограничивается то, что нужно защищать? Что если сумасшедший брат был прав, только неверно выбрал направление?
Нет ли чего-то важнее мести, которая руководила Глазами Гор до сих пор?
Он не успел найти обоснование ответов — за ним с грохотом, криками, стонами пришла смерть. Глаза Гор выпустил недвижную ладонь сестры, поднялся и положил руку на плечо одного из стражей Срединного зала.
— Не торопись умирать, ошибка Схемы. Я пойду вперед.
21. Жена
«Решай, — шептал Лаане во сне голос матери. — Решай».
Миновали сутки, Рогир собирался уходить завтра утром, а она так и не решила, говорить ли Ташу о беременности и оставаться ли в Экоранте. Спать Лаана ложилась, проклиная собственную нерешительность.
Она знала, какой поступок будет правильным. Но… Стоило ей приблизиться к Ташу и посмотреть в его горящие неестественным огнем глаза, как в мыслях возникало какое-нибудь «но», и момент ускользал. То же самое «но» мешало ей подойти к щербатому, некрасивому Ке Рогиру и объяснить, что ждать ее утром будет не нужно.
Лаана не понимала, когда это она, заговорщица, тайно бросившая вызов всей знати Тамин-Арвана, сделалась настолько трусливой. Может быть, когда ее смелость обернулась страшной
Так или иначе, а ответить голосу, требовавшему «Решай!», ей было нечего. Но он продолжал, и продолжал, и продолжал звучать в ушах…
Пока не превратился во «Вставай, чтоб тебя!».
— Вставай, ну же! – прошипел знакомый голос, принадлежавший вовсе не матери.
На сей раз Кирна к словам присовокупила оплеуху, и Лаана со стоном очнулась.
— Ты с ума сош… ш-м-м! – возмущенно промычала она, когда Повариха заткнула ей рот ладонью.
Силанка наклонилась так низко, что лица коснулось ее дыхание.
— На нас напали.
Остатки дремоты слетели в мгновение ока. Лаана огляделась.
Еще не до конца угасшая жаровня осветила пустую постель рядом с ней — Ташу сегодня выпала ночная смена в Срединном зале. В подземном помещении, которое они из-за нехватки места в Экоранте делили с Ташем и еще двумя хранителями, тоже никого не было. Похоже, сигнал к подъему услышали все, кроме Лааны.
Через прикрытую дверь доносились крики, растерянные голоса и гул ударов. Петляющие подземные коридоры так искажали звуки, что невозможно было понять, насколько далеко идет сражение.
К горлу подступил тошнотворный страх.
— Забвение? — спросила Лаана.
Кирна застыла на миг, пока не вспомнила, что так у эс-Мирдов звали Саттаро.
— Подонок где-то нашел конструктов и натравил их на нас. Если они пробьются, в живых никого не оставят. Быстро вставай и иди к загону.
Из-за обвалов бывшие загоны для скота оказались в стороне от коридора, ведущего к Срединному залу. Хранители надеялись, что, если Саттаро будет пробиваться в крепость Айгара силой, он не станет отвлекаться и направится прямо, поэтому загоны переоборудовали в лазарет. А близость к поверхности позволяла при безвыходном положении выбраться из обреченной крепости. Главное, чтобы рядом был кто-нибудь из хранителей, который снял бы охранные чары и распечатал выход.
Лаана кивнула. Все равно она бесполезна в бою, зато могла бы помочь Жрецу в перевязке пострадавших.
— Ты со мной?
Кирна помотала головой и показала блеснувший в полутьме топор-чекан. Как и любая из хранительниц, она умела постоять за себя.
– Конструктам нельзя прорваться.
Из коридора донесся грохот и глухие стоны. На лице Кирны появилась гримаса ужаса.
– Так быстро? Птица же обещал, что гармы их задержат… Проклятье, если б не эти конструкты! – опомнившись, она ошалелыми глазами посмотрела на Лаану. — Давай, к загонам!
Больше не говоря ни слова, Повариха выскочила в дверь -- только мелькнула в проеме по-мужски одетая тень с длинной растрепанной косой. Лаана торопливо оделась и выскользнула следом, направившись в противоположную сторону. Почему-то показалось, что это последний раз, когда они видятся с силанкой.
Мимо, переговариваясь отрывистыми предложениями, пробежали двое из воинов-ашареев, пришедших вместе с Ришадом. Оба позвякивали чешуйчатыми доспехами и бармицей, прикрепленной к закругленным шлемам с наносниками. Лаана едва успела уступить дорогу, чтобы ее не сбили с ног.