Сердце Мира
Шрифт:
– Попробуй еще раз, – сказал он.
Девушка провела рукой над его ладонью, снова прошептав заклинание. На этот раз ничего не произошло, в руке он по-прежнему держал лист.
– Не расстраивайся, – поспешил успокоить ее Астор. – Ты столько времени не колдовала, еще получится.
Иерра повернулась к нему, и коснулась пятна на его плаще – оно сразу же исчезло.
– Странно, – рассмеялась она. – То получается, то нет.
Девушка чувствовала невероятную радость, ведь она думала, что магические способности никогда не вернутся. Она помнила обещание мага помочь ей, но сомневалась,
– Тебе нужно поговорить с Велором, – сказал Астор, поднимаясь со скамейки. – Пойди, поищи его.
Иерра нашла Велора на берегу реки, он сидел на вырезанной в камне скамье и читал книгу, изредка отрывая взгляд от текста, чтобы задумчиво посмотреть куда-то вдаль. Он выслушал ее рассказ без удивления.
– В твоем подсознании с детства находилось строжайшее ограничение – не сметь прикасаться к птицам феникс. Когда птица коснулась тебя, и ты ощутила ее магическую силу, сработал священный страх: твое подсознание наказало тебя за нарушение запрета. С этого момента, тебе казалось, что ты не можешь колдовать. В экстремальных условиях, когда ты подверглась смертельной опасности, твоя магия смела искусственно созданный тобой барьер и проявилась. Когда я обещал тебе помочь вернуть магические способности, то рассчитывал на нечто подобное. Мне пришлось бы воздействовать на тебя с помощью магии, создать опасную для тебя ситуацию, – Велор поймал ее ошеломленный взгляд и продолжил, – разумеется, в этом случае все было бы под моим контролем, и результат был бы вполне предсказуемым.
Велор тронул ее прохладные руки и согрел их в больших теплых ладонях.
– Ты чувствуешь легкое покалывание в кончиках пальцев? – спросил волшебник.
Иерра кивнула.
– Так и должно быть. Скоро у тебя появится ощущение сродни опьянению – ты слишком долго сдерживала поток магии, и она некоторое время будет переполнять тебя, поэтому будь осторожнее, контролируй свои поступки и свои чувства. Через несколько дней все придет в норму. Мне жаль, что все произошло именно так, если бы я воздействовал на тебя как задумал, все произошло бы безболезненно. Да и Камень подействовал так странно… не нравится мне это.
– А как должен был подействовать? – полюбопытствовала Иерра.
– Никак. Человек, владеющий Камнем начнет постепенно попадать под его влияние, а ты чуть не погибла просто взяв его в руки, – сказал Велор. – Хотя чему я удивляюсь, наши знания о нем весьма поверхностны.
Они сидели некоторое время не разговаривая, думая каждый о своем. Тишину нарушила Иерра.
– В том, что этот ненавистный Камень до сих пор не уничтожен, виноваты сами эльфы, – заявила она.
На лице мага появилось недоумение.
– Разве ты не знаешь историю Сердца Мира? Ты же читала эльфийскую Книгу Жизни. Алмаз оставил себе Нихаир, несмотря на то, что Оларф понял, какое зло он в себе содержит, и настаивал на его уничтожении.
Иерра посмотрела ему в глаза и сказала:
– Вот именно. Не достаточно он настаивал! Он позволил ему оставить Камень, позволил, зная, какая в нем опасность. Что значит одна жизнь, пусть даже жизнь короля, по сравнению с судьбой всего мира?! Вот оно, эльфийское благоразумие!
Жрица с трудом подавила вспышку гнева:
Велор прекрасно понимал, что из-за магического всплеска ей с трудом удавалось контролировать свои эмоции, возможно в других обстоятельствах она не сказала бы об этом вслух.
Тем не менее, его сильно огорчили ее слова.
– А что бы сделала на его месте ты? – густые брови волшебника сошлись на переносице. – О, я вижу ответ в твоих глазах, и скажу тебе вот что: сделать подобный выбор совсем не так просто, как тебе сейчас кажется, и я никому не пожелаю подобного испытания, но судьба часто наказывает тех, кто говорит подобные вещи.
Велор глянул на девушку и сердито сверкнул глазами.
– Подумай над этим.
– Чем ты стал заниматься, когда выяснилось, что все остальные жрецы погибли? – интересовался Мевир, прогуливаясь с Астором по берегу реки.
– Сначала долго Иерру искал. Когда через два года нашел, уехал вместе с ней подальше, за море, можно сказать на другой конец света. В том крае проблема была: драконов много развелось. Ну, вот и стал я на драконов охотиться, потому что кроме как мечом махать, да зелья варить ничего не умею больше. Ко мне часто обращались: драконы то на людей в деревнях, то на скот нападали.
– Людей, значит, от драконов защищал? – спросил Мевир. – Похвально. И много осталось драконов не добитых?
– Пока достаточно, но их становится все меньше, – ответил жрец.
Мевир, услышав нотки сожаления в его голосе, решил, что ему показалось.
– Расскажи, с какими тебе приходилось сражаться? – сказал он.
– Огнедышащие, Тихие, Трехголовые, Красивые, в общем, много их всяких, – ответил Астор. – Я разговаривал с Далием, судя по его рассказам, здесь тоже драконы есть, хоть и в малом количестве.
– Да, на них Цейран и Проклятые летают. А из перечисленных тобой, о Трехголовых слышал. Только, вот, точно не знаю, никогда не видел. Ну и какие же из этих драконов самые опасные?
– Ну, вот хоть бы и упомянутый тобой, Трехголовый… – сказал Астор.
– Одну голову отрубишь, а на месте нее другая вырастает, да? – перебил его Мевир.
– Выдумки все это, – рассмеялся Астор. – Этот гад опасен тем, что сообразительный очень. Еще бы – вместо одной головы – целых три. Ты пока один трюк задумаешь, он уже три варианта атаки просчитает. И вообще драконы опасны для обычных воинов по большей части тем, что их одним мечом не убьешь – магия нужна. Выгоднее, конечно, Огнедышашего убить: мне и за то, что его прикончил заплатят, и кровь его мне для приготовления некоторых зелий нужна.
Мевир резко остановился и повернулся к собеседнику.
– Что значит «заплатят»? Ты убивал этих драконов за деньги? – теперь в его глазах читалось недоверие с примесью отвращения.
– А что ты хотел, чтобы я платил? Так сказать, за «редкое удовольствие» убить дракона? – попробовал отшутиться Астор. – Мне и самому на что-то жить нужно было, и Иерру кормить. Мы с ней, правда, еще и зелья на заказ изготавливали, но этого было мало.
Губы Мевира сомкнулись в тонкую, суровую линию, и некоторое время он шел молча.