Сердце морского короля
Шрифт:
— Вы не помешали, каи-на, — сказал Алестар чужим усталым голосом, так что Джиад на мгновение окатило холодом. И тут же исправился, глянув виновато и совсем по-прежнему: — Прости. Я… Что-то случилось?
— Ничего особенного, — ответила Джиад, упрямо отогнав ощущение, что она снова вмешивается не в свое дело. — Просто я, кажется, нашла след, ведущий к той суаланке, Карише.
Она едва успела прикусить себе язык, чтобы не назвать Каришу сестрой Санлии, вот уж точно ни к чему напоминать о вине бывшей наложницы, но Алестар понимающе кивнул. Его золотистые брови нахмурились, глаза сверкнули,
— Кариша? — переспросил он. — Но… где? Как?
— Это все Жи, — вздохнула Джиад, запоздало раздумывая, стоит ли говорить о тайнах Акаланте при Эргиане.
Глубинник устроился в кресле поодаль от акалантцев и выглядел утомленным, даже осунувшимся. Наверное, вчера у вулканов ему тоже досталось?
— Можете рассказывать, — кивнул Алестар, поняв ее затруднение. — Подозреваю, господин посол и так знает об этом деле гораздо больше, чем ему положено.
Эргиан ответил ему невинной улыбкой, никак не вяжущейся с острым холодным взглядом светло-серых глаз, а Джиад вдруг вспомнила, что должна глубиннику любой вопрос. И как это ее угораздило играть с кариандцем в игры, более опасные, чем риши?
— Если помните, — сказала она, старательно подбирая слова, — мой салру часто таскал в спальню всякую гадость. Раковины, деревяшки, кости…
— Копыто, — подсказал Алестар, и синева его глаз потеплела, словно иреназе сдержал улыбку, но она все-таки осветила его взгляд изнутри.
— И копыто тоже, — кивнула Джиад, несмотря на серьезность происходящего тоже едва не улыбнувшись. — Я никак не могла понять, где он их берет, а сегодня оказалось, что в углу его клетки — дыра куда-то в стену. Простите, каи-на, — уточнила она для Ираталя и напряженно глядящего на нее отца Эруви. — Я понимаю, что это звучит глупо, но может оказаться важным. Пока Жи был маленьким, он легко проскальзывал в этот лаз и где-то там, в дворцовых трубах, находил свои игрушки. А однажды он принес оттуда светлый парик, под которым скрывала волосы Кариша.
— Я… помню, — медленно подтвердил Алестар, мгновенно превращаясь в азартно подобравшегося охотника. — Значит… Ираталь! — повернулся он к начальнику охраны. — Во дворце есть места, где можно спрятаться надолго? Если она пользовалась трубами, чтобы плавать по ним… Герлас! Вот кто нам нужен! Я посылал за ним, но еще рано.
— С вашего позволения, я потороплю почтенного амо-на, — быстро проговорил начальник охраны, воспрянув духом, как давно блуждающий путник, которому показали дорогу. — Большие подземелья, которые служат складами, нам известны, все они охраняются. А вот маленькие комнатки… Может быть, она еще там?!
Дождавшись кивка Алестара, он рванулся к двери, выплыл за нее, и Джиад услышала, как стоящего у двери гвардейца посылают за амо-на Герласом. Срочно! Как можно быстрее! Она в который раз удивилась, что в подводном королевстве стражники выполняют службу и охранников, и посыльных, и, при нужде, обычных слуг. Очень зря, ведь обученных воинов гораздо меньше, чем прислуги, и они не должны отвлекаться на мелкие поручения. Вот когда она была стражем Торвальда…
«Ну, сюда тебя телохранителем никто не звал, — сердито прервала она несвоевременные
— Ваше появление — истинный дар богов, госпожа жрица, — мягко мурлыкнул из кресла Эргиан. — Могу ли я спросить, как вам стало известно о запечатлении то, о чем не знал даже его величество?
— Можете, — невозмутимо ответила Джиад. — Если его величество позволит, я буду рада ответить на любой ваш вопрос.
«Но только один», — не сказала она, но подумала, и глаза Эргиана понимающе блеснули.
— Пожалуй, мне не так уж интересно это знать, — уронил он, и Алестар нахмурился, услышав этот быстрый обмен словесными уколами. — Достаточно, что вы это рассказали. Причем исключительно вовремя. Сегодня вообще день своевременных заявлений. Вот его величество Алестар, например, проявил исключительную изобретательность и предусмотрительность в решении некоторых… брачных вопросов.
Он лукаво покосился в сторону рыжего, который вскинул голову, будто собираясь что-то сказать, но лишь ответил глубиннику сердитым взглядом, а Джиад опять почувствовала себя лишней.
— Если позволите, я вернусь к себе и подожду там, — сказала она Алестару, подчеркнуто не глядя в сторону кариандца. — Жи нужно вывести, чтобы осмотреть лаз, к тому же у меня гость.
— Я помню, — так же сдержанно кивнул Алестар. — Но прошу, подожди еще немного. Ты сказала, что этот жрец докладывал только своему начальству?
— Он так сказал, — подтвердила Джиад.
— Значит, следы опять ведут в храм Троих… Каи-на Герувейн, — повернулся он к советнику. — Я вас больше не задерживаю, можете начать составлять письмо в Суалану. И назначьте Совет на завтра в полдень.
— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился тот. — Когда вам будет угодно поговорить с послом?
— Пожалуй, прямо сейчас, — подумав, сказал Алестар. — Когда приплывет амо-на Герлас, у нас будут более важные дела. Плывите, Герувейн. Обещаю, если тварь, которая чуть не убила Эруви, поймают, вы сразу об этом узнаете.
Советник молча поклонился и выплыл, а Алестар утомленно потер виски пальцами и произнес, обращаясь то ли к оставшимся в кабинете Джиад и Эргиану, то ли к самому себе:
— Должен ведь этот ядовитый клубок наконец распутаться?
— Надеюсь на это, — негромко сказал Эргиан и изменил положение тела, уложив хвост удобнее.
Серебристая чешуя и пышный плавник, хоть и не такой роскошный, как у Алестара, блеснули в свете туарры, кариандец свободно откинулся на спинку кресла, а руки, до этого плотно сплетенные на груди, опустил на подлокотники.
— Примите мое восхищение, тир-на, — сказал он, улыбаясь так любезно, что Джиад сразу заподозрила подвох. — Вы умудрились проплыть между скалами в прибой. Весьма неожиданно!
— Неожиданно встретить у меня проблески рассудка? — ядовито огрызнулся Алестар и почему-то очень тоскливо и зло посмотрел на стол перед собой.
— Нет, — серьезно и без тени ехидства возразил Эргиан. — Неожиданно, что спасти мою сестру пытаетесь именно вы. Простите, если мои слова показались обидными. В отличие от большинства моих родичей, я никогда не считал великодушие слабостью или глупостью.