Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели
Шрифт:
Эту тему советские скульпторы и архитекторы решали десятки лет. Объявлялись конкурсы, назывались лучшие проекты, выдавались премии, и все на этом кончалось. Церетели работал в Москве одно время в мастерской скульптора Томского, когда тот занимался монументом в честь 50-летия Октябрьской революции. В его мастерской вырабатывалась в начале 80-х годов концепция и другого памятника, еще более грандиозного, в решении правительства сформулированная в таких словах:
"Основной замысел памятника символизирует идею: "Народ-победитель, осененный победным Красным Ленинским знаменем". Эта идея выражалась в виде скульптурной композиции, составленной из семи фигур. Вокруг солдата, поднявшего ввысь руку с автоматом, на цилиндрическом постаменте группировалось шесть
Назначенный после смерти Николая Томского руководителем проекта на Поклонной горе Анатолий Полянский не сразу призвал в соавторы старого друга. Солдата под ленинским знаменем он был не в силах убрать с холма. Но ему удалось кардинально изменить планировку комплекса. Главный фасад, нацеленный на Фили, он круто развернул в сторону центра Москвы.
Два года после прихода к власти Михаила Горбачева сооружалось здание музея Отечественной войны. В Поклонную гору вбили тысячи свай в основание "Главного монумента". Над холмом поднялись облицованные белым мрамором стены. На земле смонтировали гигантский купол. В мастерской конструкторы и скульпторы ломали голову, как заставить многотонное гранитное знамя развеваться на ветру.
Наступил 1987 год, когда идея «перестройки» овладела умами. Каждый получил право высказывать свои мысли, идущие вразрез с официальной точкой зрения. Люди стали сначала робко, потом все смелее пользоваться дарованным партией правом. Но и тогда ни у кого не хватало смелости выйти вперед и сказать: "Мы не хотим больше жить под красным знаменем, не хотим больше строить памятники Ленину, хватит красных звезд, хватит символов коммунизма, хватит красного цвета, хватит крови!"
Говорили одно, думали другое. Первый, кто высказался против строительства монумента, был давний соавтор Церетели и друг — поэт Андрей Вознесенский. В юности он воспевал вождя, обращался в стихах к правительству с просьбой "убрать Ленина с денег", чтобы его светлый образ никто не марал грязными руками. Когда началось сооружение монумента, именно он высказался, что Красное знамя при закате солнца будет выглядеть черным. Поэтому возводить такой монумент нельзя. То есть, как бы защитил цвет революционного флага. Поэт накалил страсти, когда, выступая с трибуны съезда писателей, заявил высокому собранию:
— Все мы ездим по Кутузовскому проспекту, мимо срезанной Поклонной горы и выкорчеванного парка. Там идет строительство монумента Победы. Это стоит десятки миллионов рублей. Памятник Победы представляет собой уродливый столб высотой 70 метров, то есть 30 этажный дом. Это один из самых унылых и бездарных памятников в мире. Кроме того, даже красный гранит силуэтно смотрится как черный. На въезде в Москву будет пугать всех гигантское черное знамя. Ужас какой-то…
Как видим, он не только не оставил камня на камне от монумента, но и заявил, что архитекторы якобы срыли святую для русского народа Поклонную гору и "старый парк", ценности более важные, чем «черное» знамя. Это был голос либеральной интеллигенции, реакция с левого фланга общества. С правого фланга в унисон с поэтом зашумела группа патриотов-националистов, ревнителей памятников, защитников «священной» Поклонной горы.
Ни либералы, ни националисты не смели тогда публично усомниться в цвете красного флага, бросить камень в образ основателя партии и советского государства. Нужен был другой предлог. И его нашли.
Чтобы показать миру наступившую эру гласности, националистам дали право провести митинг под лозунгом "Восстановить Поклонную гору!" На Манежной площади они потребовали встречи с Горбачевым и Ельциным, позволившим протестантам выйти на первую в истории СССР санкционированную политическую демонстрацию.
Ни поэт,
"Исходя из анализа картографических материалов, изданных до 1924 года, следует, что горой Поклонной, как историческим местом, соответствующим обычаю поклоняться Москве и ее святыням при въезде в город и при выезде из него, является холм с вершиной у излома Можайской дороги, примерно в 400 метрах южнее Кутузовской избы, где в настоящее время располагается комплекс современной застройки с многоэтажными домами, центр площади Победы".
(Цитирую справку экспертов, данную МГК КПСС. — Л.К.) Поэтому, чтобы «восстановить» Поклонную гору, следовало засыпать землей проспект и площадь.
В старой Москве Поклонной горой называлась не одна возвышенность, а гряда холмов, в том числе тот, самый высокий, где два года шло строительство монумента и музея. А там ни на один метр уровень земли не понижался, отметка, как была, так и оставалась равной 170,5 метра. Архитекторы никогда не думали ее уменьшать в ущерб своему замыслу. Относительно этой возвышенности историки, геодезисты и картографы дали заключение: "Данный холм не может быть отнесен к разряду исторически-памятных мест". Название "Поклонная гора" на картах ему было дано военными топографами, не вдававшимися в тонкости истории и географии. В годы войны здесь, на господствующих высотах, замышлялась линия обороны.
Все громче с разных сторон звучало требование — восстановить Поклонную гору! А это значило демонтировать стены музея, засыпать фундамент монумента, сооружение которого набирало обороты. Как быть? Гордиев узел разрубил топором Ельцин, перед тем как утратил власть в городе. Москвы он не знал, да его и не интересовало мнение экспертов. Ему важно было проявить себя политически, предстать защитником «перестройки», показать свой характер, прослыть защитником интересов народа. Он дал команду прекратить строительство не только монумента, но и близкого к завершению здания музея Отечественной войны. Единственное, что удалось тогда монтажникам, так это поднять с земли и установить на крыше огромный купол.
Так в архитектуру грубо вмешалась политика, смешанная с мифами и некомпетентностью. Эта гремучая смесь будет не раз еще взрываться и оглушать, как падающая снежная лавина, связку "Лужков — Церетели". На их долю выпадет честь завершить сооружение триумфального (а не "мемориального!", как пишут) комплекса в честь Победы.
На Поклонной горе все стихло. Замерли башенные краны. Строители ушли. Страсти переместились в залы, где проходили очередные конкурсы на новый проект памятника Победы. Искусство России после краха СССР переживало, как государство, глубочайший кризис. Время требовало новых идей и образов. Вместо практиковавшихся прежде закрытых конкурсов, куда приглашались наиболее известные скульпторы, начали во имя торжества демократии проводить конкурсы, открытые для всех желающих принять в них участие. Но и они не давали результата. Открытые конкурсы, которыми поныне так озабочена общественность, как показывает история, не всегда приводят к желаемому.
Так, начиная с 1880 года, в Москве объявлялись конкурсы на памятник Гоголю. Заседало авторитетное жюри, подводились итоги, отмечались премиями лучшие проекты, устраивались их выставки. И эта работа продолжалась свыше четверти века, пока в 1906 году не приняли решение "больше конкурсов не устраивать". За дело взялся вновь избранный московский городской голова Гучков. Его консультировал попечитель Третьяковской галереи художник Остроухов, единолично решивший поручить проект известному скульптору Андрееву, "не связывая его никакими условиями, кроме стоимости". За два с половиной месяца скульптор выполнил то, что не удавалось прежде 25 лет. Не всегда реализовывались проекты, удостоенные первой премии. Так, гостиница «Метрополь» архитектора Валькотта не выигрывала конкурс. Но меценат Мамонтов единолично решил — строить по его проекту.