Сердце не лжет
Шрифт:
– Шах.
Мег сделала ход, чтобы защитить короля. Алекс Маклауд не был новичком в шахматах, но ее это не волновало. Ситуация на доске была сложной, но не проигрышной.
– Где вы научились играть в шахматы?
Алекс задумался на мгновение, вероятно, подбирая слова, чтобы не слишком откровенничать.
– Сначала я учился у своего брата, Рори. Мы с ним частенько играли по вечерам. – Алекс замолчал, очевидно, раздумывая, продолжать ли свой рассказ. – Потом мне пришлось несколько месяцев играть со своими воинами, когда мы оказались в плену у Макдоналдов. Там, конечно, пленникам никто не дал бы пользоваться шахматами,
Мег почувствовала, что сейчас Алекс поделился с ней чем-то важным и личным.
– Почему вас лишили свободы, Алекс?
Его лицо потемнело. Мег показалось, что он не собирается отвечать на этот вопрос, но Алекс заговорил спустя несколько минут.
– Примерно четыре года назад я проиграл сражение. В тот день погибло много моих воинов. Я выжил, но попал в темницу замка Данскайт. – Голос Алекса звучал глухо и бесцветно.
– Я слышала, что это было последнее крупное сражение клана на Скае, но не знала, что вы… – Мег замолчала, заметив, как Алекс вцепился в подлокотники стула. – Вы долго находились в темнице?
– Три месяца.
Мег чувствовала, что он что-то недоговаривает. Возможно, не вполне доверяет ей. Вдруг Мег вспомнила кое-что, что терзало ее еще с маскарада, кое-что, о чем Алекс отказался говорить.
– Алекс?
Их взгляды встретились, и он уже знал, о чем Мег хочет спросить у него.
«Пожалуйста, пусть я ошибусь на этот раз», – молилась про себя Мег. Но Данскайт был крепостью Макдоналдов.
– Алекс… – Мег колебалась. – Так вот откуда вы знаете Дугала Макдоналда?
У него снова потемнело лицо. По вспыхнувшим глазам и сжатым губам Мег уже знала ответ на свой вопрос. От осмысления ситуации сердце ее тревожно забилось. По незнанию она позволила ухаживать за собой человеку, посадившему Алекса в темницу. Теперь она понимала перемены, произошедшие с ним, когда он увидел ее с Дугалом. Мег мысленно воспроизвела ту сцену. Дугал Макдоналд прикоснулся к ней. Еще один ее промах в попытке поиграть в игры при дворе.
– Простите, – прошептала Мег.
Они еще некоторое время смотрели в глаза друг другу, потом Алекс отвел взгляд. Он кивнул, удовлетворенный ее извинением, но было видно, что говорить на эту тему больше не хочет.
Несмотря на его нежелание рассказывать о себе, Мег не могла успокоиться. Известие о том, что он сражался за свой клан, только подтвердило ее мысль, что он не тот, за кого себя выдает. Она должна выяснить правду.
– Алекс, что вы на самом деле делаете при дворе?
– Разве мы уже не говорили на эту тему? – В его взгляде появилось беспокойство.
– Я вам не верю.
– Не будем больше об этом, Мег.
Но Мег не обратила внимания на это предупреждение.
– Я видела, как вы смотрите на всех вокруг. И что вы делали в том коридоре во время маскарада?
Алекс сделал ход ладьей.
– Вам когда-нибудь говорили, что у вас богатое воображение?
– Нет. – Мег недооценила угрозу и решила атаковать слона. – Теперь отвечайте на мой вопрос.
– Я приехал сюда, чтобы найти работу. А в коридоре оказался, пытаясь избежать встречи с Дугалом. Как вы теперь знаете, я его презираю.
– Я не верю, что это вся правда.
– Хотите – верьте, хотите – нет, но это правда. – Алекс с таким безразличием
– Нет, это неправда. – Она внимательно посмотрела на Алекса, пытаясь хоть что-то разглядеть за маской безразличия. – Но я узнаю ее, не сомневайтесь.
Но слова Мег, похоже, совсем не взволновали Алекса. Он улыбнулся одними уголками губ:
– Мег?
– Что? – Мег посмотрела на доску и открыла рот. Невероятно.
– Шах и мат.
– Не могу поверить, что пропустила такое зрелище, – сокрушалась мать Мег спустя час. Элизабет только что закончила рассказывать ей о неожиданной удаче Алекса за шахматной доской.
Мег посмотрела на мать и покачала головой. Та слишком сильно радовалась поражению Мег.
– Это всего лишь игра, мама.
– Всего лишь игра! – передразнила ее Розалинд. – Сколько раз я слышала, как вы с отцом говорили об этой игре? «Шахматы – великий властитель ума. О человеке можно многое сказать, глядя на то, как он играет в шахматы». Теперь ты признаешь это?
– Что я должна признать?
– Не будь бестолковой, Маргарет. Ты должна признать, что Алекс Маклауд – великолепная пара для тебя.
– Лишь потому, что он выиграл у меня? Я не идеальна, мама, и время от времени проигрываю, – шутливо заметила Мег.
– Ну в том, что человек не идеален, нет ничего особенного, Мег, – успокоила ее Розалинд.
Есть, автоматически отметила Мег, думая о своем любимом брате.
Постоянно улыбчивое выражение лица Розалинд стало необычно серьезным.
– Ты всегда прилагаешь массу усилий, чтобы не потерпеть неудачу, чаще всего все делаешь правильно. Только недавно я поняла почему. Но тебе не нужно так нагружать себя, Мег. Я люблю вас с братом обоих, и отец тоже любит, даже если не всегда умеет показать свою любовь.
Мег любила Йена. Но любовь отца почему-то становилась для нее все более обременительной.
Мег зашла в небольшую комнату. За отцовским столом с пером в руке сидел Йен. Его белокурая голова склонилась над листом пергамента. Мег почувствовала липкий страх, когда она поняла, что идет очередной урок.
– Нет, Йен, не так, – сказал отец, стараясь сохранять спокойствие. – Ты опять сложил неправильно. Один мерк [2] – тринадцать шиллингов и четыре пенса. Значит, рента за двадцать четыре мерка земли составляет…
2
Мера земли на Шетлендских островах, колеблется от 1 до 2 акров.
– Я не могу сосчитать, отец, – послышался беспомощный голос брата.
– Ты можешь. – На этот раз голос отца прозвучал тверже. – Попробуй еще раз.
На лице Йена появилось разочарование. Он попытался еще раз. У Мег участился пульс, когда брат написал на пергаменте несколько цифр. Она ненавидела наблюдать за его стараниями, потому что знала, что он готов расплакаться. А отец не любил, когда Йен плакал. Настоящие парни в шестнадцать лет не плачут.
– Ты вспомни, Йен, – подала голос Мег. – Ты отлично делал это вчера. – Она наклонилась и составила ему уравнение. Йен хорошо умел делить и умножать, трудность состояла в том, чтобы правильно выбрать какое-то из этих действий. Через несколько минут ответ был готов.