Сердце не лжет
Шрифт:
Трейси еще сильнее разволновалась, когда, поднявшись вверх вдоль пересохшего каменистого русла, увидела, что на дороге есть еще один никак не обозначенный поворот. Девушка устала и проголодалась, и ей хотелось принять душ. Вдруг она увидела тележку, нагруженную ветками, которую тянул ослик по тропинке, проходившей по холму. Повозку сопровождали старик и маленький мальчик, погонявший ослика.
Трейси вылезла из машины.
— Привет! — крикнула она, стараясь привлечь к себе внимание.
Старик что-то ответил по-испански. Повозка остановилась.
— Я потеряла дорогу и ищу мотель. Он где-то неподалеку
Старик вежливо сказал несколько фраз, но Трейси его не поняла.
— Я не говорю по-испански. — Она подняла руки вверх, чтобы подчеркнуть абсолютное незнание языка.
— Я не говорю по-английски, — тотчас ответил старик.
— Мотель. Мо-тель! — повторила Трейси по слогам, как будто после этого ее было легче понять. — Дом для приезжих?
Старик и мальчик стали о чем-то переговариваться. Затем старик, говоря что-то Трейси, замахал рукой в том направлении, откуда она только что приехала.
Он, видимо, пытался объяснить, что ей следует вернуться в большой город, чтобы там найти мотель. Трейси покачала головой.
— Нет, вы меня не понимаете. Я ищу здесь ранчо «Эсперанса», принадлежащее сеньору Крузу Вилья де Реалю.
— Сеньор Вилья де Реаль! — Лицо старика расплылось в улыбке.
Он отошел от повозки и нарисовал на земле приблизительно, куда ей ехать, подчеркивая направление жестами. Трейси, достав из сумочки конверт, быстро набросала план.
Они расстались, улыбаясь и раскланиваясь. Теперь Трейси была уверена, что находится на правильном пути.
Следуя полученным данным, она сделала еще один поворот и через пару сотен ярдов очутилась в широкой, защищенной от ветров долине. Вдали маячили ровные ряды серебристо-зеленых, недавно подрезанных оливковых деревьев. Еще дальше виднелась небольшая рощица, закрывавшая дома. Милая деревенская идиллия, такая необычная после многих миль кактусов, колючих кустарников и мертвых ветвей агавы, что Трейси вздохнула от радости.
Пыльная тропа провела ее мимо оливковой рощицы к дороге, по краям которой стояли деревья, образующие над головой свод из сплетенных ветвей. Трейси выехала из этого коридора и неуверенно затормозила. Неужели старик неправильно показал ей направление? Она оказалась во дворе обычного ранчо, а не мотеля или дома для приезжих. Двор был чисто прибран. Вокруг стояли грузовики, тракторы и другие сельскохозяйственные машины. С одной стороны двора располагались окрашенные в пастельные тона домики. Когда Трейси увидела, что на протянутых веревках висит белье, а ребятишки играют на ступеньках, ей стало ясно, что это обыкновенное жилье, а не домики для туристов.
Женщина медленно двинулась вперед и вскоре увидела двухэтажный дом, полускрытый великолепными эвкалиптовыми деревьями. Согласно любым меркам, это был роскошный дом с крытой черепицей крышей, чьи желтые стены отливали старинным золотом в приглушенном свете сумерек. Арочные окна обрамляла чудесная каменная кладка, верхний балкон закрывался кованой железной решеткой. Пламенеющая красная поинсеттия почти достигала крыши, а роскошный каскад лиловато-алой бугенвиллеи переливался через низкую стену, служившую продолжением дома.
Она вздрогнула, когда пожилой мужчина в рабочей одежде и черной ковбойской шляпе постучал в окошко машины и сказал что-то по-испански.
— Простите, — беспомощно ответила Трейси, —
Девушка поразилась, когда мужчина вежливо кивнул ей и пошел к чудесному дому. Она не была уверена, что он ее правильно понял.
Когда в бумагах Джона Трейси нашла адрес и это имя, она решила, что муж там останавливался, однако теперь стала сомневаться в этом. Может, название ранчо связано с чем-то другим? После возвращения Джона из Мексики они почти не обсуждали саму поездку и проживание на ранчо. Джон не желал говорить о тех, с кем он работал. Его нервировали расспросы Трейси.
Из дома вышел мужчина и направился навстречу ей. На вид ему казалось лет тридцать пять — тридцать шесть. Значит, он был на восемь — девять лет старше Трейси. Интересный молодой человек с темными волосами, смелыми темными же глазами и ослепительной улыбкой. Он, можно сказать, по всем стандартам отвечал образу среднестатистического мексиканского красавца. Его подтянутая фигура и гордая осанка излучали силу и властность. Двигался он с грацией, напомнившей Трейси матадора, которого она когда-то видела в Испании. Точеные черты лица говорили о нескольких поколениях аристократов, а чувственные губы выражали нежность и жестокость. Трейси подумала, что он может быть верным другом или безжалостным врагом. Или — и тут сердце у нее дрогнуло — восхитительным, искусным любовником…
При приближении мужчины девушка вышла из машины. Темные глаза внимательно осмотрели ее стройную фигуру. Взгляд был смелым, но не наглым. На лице мужчины не отразилось ничего, кроме вежливого вопроса, но в глубине темных глаз сверкнула молния, и Трейси почувствовала, как у нее участилось дыхание.
— Хосе сказал, что вы меня спрашивали. Я — Круз Вилья де Реаль.
Он говорил на прекрасном английском и вежливо наклонил голову в приветствии, когда представлялся Трейси.
— Я действительно спрашивала о вас. Но… кажется, я ошиблась. — Трейси немного волновалась, оттого что он ей сразу понравился.
Круз не пытался каким-то образом произвести впечатление на девушку. Мужественность составляла часть его натуры и, казалось, кипела как лава, ища возможности вырваться.
— Я вам писала. Вы не получили письма?
— Меня несколько дней не было на ранчо, а вчера я попал в город слишком поздно и не смог забрать почту. — Бронзовые черты осветила ослепительная улыбка. — Но если бы я знал, что меня ожидает весточка от такой прекрасной дамы, то обязательно поинтересовался бы почтой.
У Трейси перехватило дыхание, и ей пришлось напомнить себе, что мексиканские мужчины отпускают комплименты, не придавая им значения, но блеск в глазах Круза говорил о другом.
— Я хотела заранее позвонить, но не нашла по дороге телефона. — Трейси понимала, что тянет время, но ей было необходимо собраться с мыслями, которые, как у девчонки, разбегались в разные стороны.
— Боюсь, здесь вы не найдете телефонных будок на каждом углу, как в вашей стране. — Его голос оставался спокойным, но блеск в глазах говорил, что он все знает о ее мыслях и участившемся пульсе.
— Понимаете, в письме я просила зарезервировать для меня комнату. Видимо, я ошиблась, решив, что ранчо «Эсперанса» — это что-то вроде мотеля для путешественников.