Сердце – одинокий охотник

Маккалерс Карсон

– День добрый, – поздоровался Бреннон.

Джейк почуял что-то неладное. Наверное, этот тип помнит, что он тут вытворял, когда был пьян, и смеется над ним. Джейк сразу словно одеревенел и насупился.

– Пачку «Тарджет», пожалуйста.

Но когда Бреннон сунул руку под стойку за табаком, Джейк увидел, что он и не думает смеяться. Днем лицо у хозяина не было таким суровым, как ночью. Оно было бледное, словно Бреннон не выспался, а глаза напоминали глаза усталого ястреба.

– Чего молчите? – проворчал Джейк. – Сколько я вам должен?

Бреннон, выдвинув

ящик, положил на стол школьную тетрадь. Он медленно стал ее листать, а Джейк следил за ним. Тетрадь была больше похожа на записную книжку, чем на приходо-расходную книгу. В ней тянулись длинные столбцы цифр, сложение, деление и вычитание перемежались маленькими рисунками. Бреннон остановился на какой-то странице, и Джейк увидел в углу свою фамилию. Цифр на этой странице не было, только мелкие галочки и крестики. Поперек были нарисованы маленькие, пухлые, вразброс сидящие кошечки с длинными закорючками вместо хвостов. Джейк вгляделся и увидел, что лица у кошечек женские. И все они напоминают лицо миссис Бреннон.

– Галки – это пиво, – пояснил Бреннон. – Крестики – обеды, а тире – виски. Поглядим… – Бреннон потер кончик носа и прикрыл глаза веками. Потом он захлопнул тетрадь. – Примерно долларов двадцать.

– Ну, я их не скоро отдам, – сказал Джейк. – Но может, когда-нибудь вы их и получите.

– Торопиться некуда…

Джейк прислонился к стойке.

– Скажите, а что у вас тут за город?

– Обыкновенный город, – сказал Бреннон. – Примерно такой же, как всякий город нашего масштаба.

– А сколько здесь жителей?

– Тысяч тридцать.

Джейк распечатал пачку табака и скрутил себе сигарету. Руки у него дрожали.

– В основном хлопчатобумажные фабрики?

– Правильно. Четыре большие фабрики – это главное. Трикотажная фабрика. Несколько хлопкоочисток и пилорам.

– А сколько здесь платят?

– Да в среднем, пожалуй, десять-одиннадцать долларов в неделю, но время от времени фабрики, как водится, простаивают. Почему вы спрашиваете? Хотите получить на фабрике работу?

Джейк сунул кулак себе в глаз и сонно его протер.

– Еще не знаю. Может – да, может – нет. – Он расстелил на стойке газету и ткнул пальцем в объявление, которое только что прочел. – Думаю сходить туда и разузнать, что к чему.

Бреннон прочел и задумался.

– Ага, – сказал он наконец. – Я эту петрушку видел. Не бог весть что… парочка аттракционов – карусель и качели. Негры, рабочие и дети их обожают. И все это передвигается с одного городского пустыря на другой.

– Расскажите, как мне туда попасть.

Бреннон подошел с ним к двери и показал дорогу.

– Вы утром пошли с Сингером к нему домой?

Джейк кивнул.

– Что вы о нем скажете?

Джейк прикусил губу. Лицо немого стояло у него перед глазами как живое. Словно лицо друга, которого он давно знал. Джейка не оставляла мысль об этом человеке с тех пор, как он от него вышел.

– Я даже не знал, что он немой, – помолчав, сказал он.

Он снова зашагал по пустой раскаленной улице. Но шел он теперь не как чужой, попавший в незнакомый город. Он, казалось, кого-то искал. Вскоре

он очутился в одном из фабричных районов на берегу реки. Улицы тут были узкие, немощеные и уже не безлюдные. Ватаги оборванных, тощих ребятишек играли, громко перекликаясь друг с другом. Двухкомнатные неотличимые друг от друга хибары подгнили, но так и стояли некрашеные. Кухонная вонь смешивалась с вонью сточных канав и уличной пылью. Слышалось негромкое шуршание водопадов в верховье реки. Люди молча стояли в проемах дверей и сидели на приступках. Они поворачивали к Джейку желтые непроницаемые лица. Он отвечал им взглядом широко открытых карих глаз. Шел он как-то подергиваясь и то и дело отирал рот тыльной стороной волосатой руки.

В конце Уиверс-лейн на целый квартал тянулся пустырь. Когда-то тут была свалка автомобильного лома. На земле до сих пор валялись ржавые части и выдранные из мотора трубки. В углу пустыря стоял прицеп, а рядом – карусель, полуприкрытая брезентом.

Джейк медленно подошел поближе. Перед каруселью топтались две девчонки в комбинезонах. Возле них, сдвинув колени, сидел на ящике в лучах заходящего солнца негр. В одной руке он держал пакетик с растаявшими шоколадками. Джейк смотрел, как он лениво запускает пальцы в шоколадную кашу и облизывает их.

– Кто тут заведует этим делом?

Негр сунул два липких пальца в рот и провел по ним языком.

– Такой рыжий, – сказал он, слизнув шоколад. – Вот и все, начальник, что я знаю.

– А где он сейчас?

– Да вон там, за большим фургоном.

Джейк на ходу снял галстук и сунул его в карман. На западе садилось солнце. Над черной линией крыш алело небо. Владелец аттракционов стоял в одиночестве и курил. Рыжие волосы торчали пружинками у него на макушке; он поглядел на Джейка серыми водянистыми глазами.

– Вы тут хозяин?

– Угу. Паттерсон моя фамилия.

– Я насчет работы. Утром прочел ваше объявление.

– Ага. Новички мне не нужны. Мне нужен опытный механик.

– Опыт у меня большой, – сказал Джейк.

– А вы кем работали?

– Ткачом, наладчиком. Работал в гаражах и на автосборке. Самые разные вещи делал.

Паттерсон повел его к полунакрытой карусели. При свете заходящего солнца неподвижные деревянные лошадки имели странный, причудливый вид. Они замерли на скаку, пронзенные тускло позолоченными брусьями. У лошадки рядом с Джейком была трещина в деревянном облезлом крупе, а с закатившихся глаз – слепых и обезумевших – облетела краска. Джейку казалось, что эта мертвая карусель может привидеться только в пьяном сне.

– Мне нужен опытный механик, чтобы он мог пускать все это в ход и содержать машины в порядке, – сказал Паттерсон.

– Это я смогу.

– Тут надо работать за двоих, – объяснял хозяин. – Самому заправлять всеми аттракционами. Кроме ухода за механизмами, надо следить за порядком. Проверять, чтобы у всех были билеты. И чтобы это были наши билеты, а не с какой-нибудь танцульки. Все хотят покататься на лошадках – просто удивляешься, как ловчат негры, чтобы вас обставить, когда у них нет денег. За ними надо следить в оба.