Сердце огня и льда. Леди
Шрифт:
– Почему? – мне неожиданно послышалась угроза в последней фразе собеседника.
– Беван предал нас. Более того, он нанёс по нам удар, осмелившись выйти из круга. Наказание за предательство только одно – смерть. До свидания, госпожа Ритт, – Дрэйк вышел, прикрыл за собой дверь.
Они убьют Бевана?!
Я устремила невидящий взгляд на отчёты на столешнице. Убьют, в этом можно даже не сомневаться. И смерть будет страшна и мучительна, потому что братство не откажет себе в удовольствии продлить страдания предателя, хотя бы через боль отомстить за потерянные силу, власть, за саму мысль о возможности покинуть орден. Я не могу, не должна вмешиваться и всё же меня
Какая мне разница, что с ним будет? Мы фактически незнакомы, он помнит только мой запах и не преминул привести с собой на бал сразу двух своих подружек. Наверное, и спит сразу с обеими, кобель блохастый…
– Веледа?
Я вздрогнула, услышав обеспокоенный папин голос. Сколько времени я так просидела, погружённая в свои невесёлые, давящие размышления?
– Прости, я задумалась.
– Где Дрэйк? – папа открыл дверь своего кабинета. – Я заходил к нему, но его уже нет.
– Дрэйк уехал, – я отложила верхний отчёт в сторону, не помня ни его содержания, ни того, читала ли его вообще. – Семейные дела.
– Разумеется. Семейный дела, – повторил отец негромко, с недоверчивой, язвительной интонацией. – Стоило ей появиться и всё началось заново… и нужны ей оба.
– Что-то случилось? – уточнила я.
– Возможно, – папа повернулся ко мне, посмотрел внимательно, оценивающе. – Мне потребуется твоя помощь в одном важном деле и мне не на кого положиться, кроме тебя, моя роза. Справишься?
– Наверное, – пожала я плечами. – Что за дело?
– Непростое. Ты ведь ещё не забыла наши тренировки?
Не забыла. И я по-прежнему тренировалась иногда под присмотром Кадиима. Только в каком деле могут понадобиться навыки боевой магии?
* * *
Айшель
Едем на общественном транспорте. Такси до вокзала, поезд, остановка на пустынной станции за городом. Вокруг около дюжины небольших домов неказистого вида, в основном, с магазинами на первом этаже, узкие, малолюдные улицы. Автобус, приезжающий, согласно расписанию, раз в час. И снова остановка, на сей раз на развилке, возле негустого лиственного леса, что тянется вдоль дороги неровной, ухабистой. Одна её ветвь убегает дальше, в обход леса, другая поворачивает под сень крон, петляет меж деревьями. Мы идём пешком по второй, углубляющейся в лес. Наконец выходим на берег узкой речки, неторопливой, искрящейся в лучах солнца. На обоих берегах, среди серебристых ив и золотых зарослей ракитника, простые одноэтажные дома за низкими оградами, окружённые плодовыми деревьями и цветами палисадников, соединённые дорожками, вливающимися в центральную, пошире, в две колеи. Беван ведёт нас через весь посёлок, находит крайний дом, расположенный чуть на отшибе, в стороне от соседей. Людей здесь тоже немного и все встреченные нами не обращают на нас особого внимания, лишь иногда провожая любопытными взглядами в спину.
Беван открыл калитку, пропустил нас с Лиссет вперёд. Участок маленький, неухоженный – ни клумб, ни сада, ни привычных мне грядок с овощами и пряными травами. Кольцо одичавших яблонь вдоль ограды, высокая некошеная трава с жёлтыми глазками лютиков, в которой терялась начинающаяся от калитки дорожка. В глубине деревянный дом, похожий на остальные, с резными ставнями на окнах. Входная дверь открылась, едва мы дошли до середины дорожки, и я неожиданно остановилась, несколько удивлённая, обескураженная.
– Ничего себе ты забрался, – заметила
– Зато тихо и меньше лишних глаз, – Дрэйк отступил в сторону, приглашая нас в дом.
Мы по очереди поднялись на крыльцо, прошли внутрь. За порогом единственное небольшое помещение, напомнившее живо о нашем домике в общине, – кухня, столовая и спальня сразу. Есть стол, три стула, очаг, шкаф, кровать. Ещё столик с тазиком и кувшином для умывания. Две полки на стене, одна заставлена жестяными банками, другая книгами. Куртка на спинке стула, бумаги на столе. И сам Дрэйк, в мешковатых чёрных брюках, в тёмно-зелёной рубашке навыпуск, непривычный, незнакомый. К аромату сандала и лета примешивался резковатый запах бензина и металла.
– И давно ты устроил здесь убежище от мирских забот? – Беван огляделся, выдвинул один из стульев и уселся, не дожидаясь приглашения хозяина.
– Два года назад, – Дрэйк бросил на бывшего собрата осуждающий взгляд. – По крайней мере, здесь мы можем говорить свободно, не думая о чужих ушах. Лиссет?
– Благодарю, – лисица опустилась на предложенный Дрэйком стул.
– Выпить-то хоть предложишь? – осведомился Беван.
– Не рано ли?
– Как раз.
Когда-то я видела похожего Дрэйка. Всего лишь однажды, когда мужчина вернулся утром от своей любовницы. И всё же сейчас я терялась, пытаясь соотнести привычный образ с непритязательной обстановкой дома, с простой небрежной одеждой, что более пристала Нордану, нежели безупречному Дрэйку. Вдыхала запах с новыми нотками, слишком сильными, чтобы появиться после обычной поездки в автомобиле. Понимала, что странно разгуливать по посёлку одетым как столичный щеголь, но не могла избавиться от ощущения скованности, неловкости, возникающей при общении с незнакомцем.
– Айшель, – Дрэйк повернулся ко мне, коснулся моих пальцев.
– Дрэйк, – я улыбнулась вежливо, натянуто.
– Потом обниматься будете, голубки, – вмешался Беван. – Давайте сначала делами займёмся, а уж затем вы сможете с чистой совестью пообжиматься в укромном уголке. Или будете Норда дожидаться?
Я вспыхнула невольно. Дрэйк выдвинул мне оставшийся стул, я села.
– Бев, с огнём играешь, – напомнила Лиссет ехидно.
– Да, былой наглости ты не растерял, – произнёс Дрэйк, прикоснувшись мимолётно вновь, теперь к моему плечу. – Раз тебе так не терпится, предоставляю тебе право первого слова.
История Бевана о странствиях и поисках, о древнем храме и жрецах, об испытаниях, смерти и возрождении не отличается от того, что мужчина рассказывал прежде. Я предполагала отчего-то, что Дрэйку Беван поведает больше, но нет, история всё так же скупа на подробности, коротка, лаконична, словно сводка новостей маленького сонного города, где день ото дня ничего не меняется и не происходит. В свою очередь Дрэйк не уточняет деталей, лишь иногда задаёт незначительные вопросы, проясняя для себя ту или иную мелочь. И я подозреваю, что если Беван и решится рассказать больше, то не станет говорить при нас с Лиссет, предпочтя побеседовать с Дрэйком наедине.
Подобно Нордану, Дрэйк не примеривает на себя такой способ освобождения от круга. Слушает внимательно, сосредоточенно, и я вижу по глазам – взвешивает, размышляет.
– Последние несколько дней я переписывался с Вэйдом, – продолжил Беван. – У них в Атрии всё довольно занятно складывается. Кстати, ты знаешь, за чем конкретно его туда послали?
– Не интересовался, – Дрэйк встал позади меня, положив руку на спинку моего стула, и я почувствовала тепло, желание прикоснуться ко мне, почти ощутимое физически, нагревающее воздух.