Сердце-океан
Шрифт:
Но меня что-то остановило. Сначала я не могла понять, что это за звук, и сперва решила, что это гудит моя измученная голова, но… Это был стон. Кажется человеческий. Поняв это, я сразу же вскочила, забыв об осторожности. Я вдруг испугалась только того, что останусь совсем одна.
Было трудно выбраться из ямы, тем более, что ватные ноги не слушались. Я помогала себе руками и настойчиво выползала наверх. То, что предстало пред моими глазами, описанию не поддавалось. Дно оврага, едва осененное предутренними сумерками, было усыпано трупами моих бывших спутников. Но их, казалось, было еще больше
Там был кто-то живой. Я пошла на него, почти зажмурившись. Я очень боялась наступить на чьи-то останки и едва сдерживала рвоту.
Это был Аржак, а вернее все, что от него осталось. Его нога была судя по всему отгрызена, грудь разрыта, горло колыхалось. Он не был мертв, но и не жил уже.
Слишком много крови впиталось в землю рядом с ним. То, что я приняла за стон боли, было, скорее всего, предсмертным хрипом. Я никогда не питала симпатии к командору, памятуя о том, как он встретил меня тогда в поселке Сате-Эр. Но сейчас я зарыдала так, словно предо мной на смертном одре находился самый близкий человек. В этих слезах наконец-то вылился наружу душивший меня животный страх и жалость к себе, вновь оставшейся совсем одной. Но вдруг сквозь ливнем хлынувшие слезы я заметила, что командор приоткрыл глаза и посмотрел на меня. Я тут же очнулась и подскочила к нему.
– Аржак! Ты жив! Я сейчас, сейчас!
Я кинулась было куда-то, не понимая, куда и зачем. Кажется я собиралась найти что-то, чтоб перевязать его раны. Но где там! Я принялась рвать свой нижний подол. Грязными лоскутами я перемотала обескровленную ногу и остановилась, в растерянности разглядывая безнадежную рану на груди. Аржак стал открывать рот и даже попытался пошевелить рукой, будто искал что-то. Я поняла, что он хочет снять с пояса флягу с водой. Ему нельзя было пить, но. Я наконец-то протрезвела и окончательно поняла, что его уже невозможно спасти. Эти запреты уже ничего не решат. Я сняла его флягу и дала ему напиться. Он тоже понимал, что доживает последние минуты. Он скалился и страдал от боли, но все равно шевелил губами, словно пытался что-то сказать.
– Молчи, Аржак. Лучше не пытайся разговаривать,-сказала я ему и покрыла его рану несвежей тряпицей, оторванной от моего подола. Она сразу стала красной.
Он словно внял мне, вдруг успокоился, обмяк весь, уронил голову и… заговорил:
– Кто жив?-очень тихо спросил он, словно боялся разбудить кого-то.
– Только я.
– Эктор?
– Его уволокли самого первого. Но его кажется нет здесь среди мертвых.
Успокоившись и, как будто, смирившись, Аржак словно обрел второе дыханье.
Немного странным голосом и нехарактерным для него утомленным тоном он вдруг начал вещать:
– Я ведь был знаком с Эктором гораздо раньше, чем ты. Тогда он был другим. Ты даже не представляешь себе, насколько другим…
– К чему это ты, командор? Лучше помолчи, твоя рана кровоточит.
– Моя рана пусть тебя не волнует. Ты ведь знаешь, мне недолго осталось.
В это время в горле Аржака что-то засвистело, дыханье его стало прерывистым, кровотечение усилилось. Я сильнее
– Ты ничего не слышала о том, из какого Эктор племени? Откуда он?
– Наверное, из разорившихся горожан, как и все наемники и раньядоры. Я об этом не задумывалась. Да и какое это теперь имеет значение?
– Ты должна это знать, он из северного племени. Нам с ним пришлось когда-то хлебнуть одной участи - побывать в рабстве.
– Что? Эктор был рабом?!!
– Недолго. Я не знаю, как он потом стал римским солдатом. Но когда мы сидели с ним в одном загоне раньядоров, он не скрывал того, кто он.
– Ты лучше помолчи. Мне не очень-то интересно, из какого племени Эктор,-сказала я, чувствуя, как под моей рукой что-то ревется наружу. Через секунду фонтанчик крови едва не залил мне глаза, взметнувшись вверх. Я зажала его другой рукой.
Это конец. Бедняга Аржак!
– Он бигару.
Я не совсем поняла, о чем он, потому что продолжала бесплодные попытки справиться с кровотечением.
– Он бигару, Скубилар, как и ты!-повторил Аржак, видя, что я не отреагировала на предыдущее утверждение.
– Ты бредишь, ты очень много крови потерял.
– Я знал его в то время, когда он не скрывал этого.
Я посмотрела на него. В его взоре еще не было безумия или отрешенности. Он продолжал, прилагая нечеловеческие усилия:
– Почему, ты думаешь, нам удалось сбежать тогда с Намаром из лагеря? Он помог нам, чтоб я не наболтал лишнего. Ведь я единственный, кто знал его тайну. А почему взял нас с собой? Смекаешь уже? И откуда у него эта ненависть к бигару, как ни у кого? Неужели ты не догадывалась, что так ненавидеть это племя может только тот, кто сам принадлежит к нему?
– Этого не может быть! Аржак, ты уверен?!
Аржак не смог ответить, закашлялся и выплюнул на развороченную грудь лужу крови.
Этот рывок последнего признания доконал его окончательно. Из горла раздался скрип, и он закатил глаза.
Я сидела рядом с ним еще несколько часов до тех пор, пока не прекратился свист, бывший его дыханьем. Я не могла ему ничем помочь, просто не смела уйти, пока он был еще жив. И все это время я с трудом переваривала то, что он успел рассказать мне в последний момент. То, что Аржак мог так шутить перед самой смертью, не могло уложиться в голове. Значит, он говорил правду? Эктор - бигару. Что могло быть невероятней!
И когда я окончательно поверила в это, я поднялась с холодной земли и двинулась в том направлении, куда ушли чудовища. Эктора не было среди убитых, а значит, гомусы для какой-то надобности увели его с собой. Я должна была либо убедиться в том, что он мертв, либо попытаться спасти его. Теперь я должна была это сделать.
ГЛАВА 23
ГОРОД НЕУСТРАШИМЫХ
Я не видела еще такого великолепного восхода Антэ в этих широтах. В зябких осенних с позолоченными краями облаках разливалась кроваво-алая акварель. Эта ослепительная картина завораживала и ужасала одновременно. Неужели снова знамение?