Сердце-океан
Шрифт:
И в этом я согласна с ним, потому что я - тоже бигару. Просто мы с ним из одного племени. Никто и нигде нас ни ждет. И нет у нас обратной дороги…
В поисках травы я зашла довольно таки далеко в лес. Наверное, подсознательно я шла к югу, стремясь отдалить опасность, уйти с земель гомусов. Племя Варка было не единственным в этой местности. И хотя он утверждал, что на все расстояние, что можно обхватить взором, сидя на самой высоком холме, нет ни одного племени, и все эти земли его, я совсем не исключала случайных роковых встреч. Потому и была на чеку постоянно.
Посещали ли меня мысль о том, чтобы бросить Эктора и убраться подальше отсюда?
Не скрою, посещала. Только здравый рассудок
Изнеможенная, жалкая, грязная скиталица, похудевшая, поседевшая, поумневшая. Что ожидало бы меня там? Прежняя ли жизнь? И Марк? Нет. Участь сбежавшей дэшу: плетка, карцер, презрение. Никто не посочувствует такой идиотке. И правда: променять спокойную, сытую жизнь на грязь, холод, голод, сырость, страх, темноту.
Что за глупость? А если бы все можно было вернуть назад? Поступила бы я также?
Я уходила навсегда и возвращаться не хотела Душа стонала и хрипела, Но непреклонною была…
И вот, стоптав подошвы в кровь, дорогам жизнь отдав в угоду, Свою никчемную свободу Я прокляла…
Прокляла? Разве? Даже сейчас, когда моя жизнь болтается щепкой в океане, я не сомневаюсь в правильности своего выбора…
– Приближается буря,-услышала я тихий голос Эктора и посмотрела в ту же сторону, куда смотрел он, на темный край неба.
Ветер еще более усилился, стал порывистей. Волны заходили проворней, подкидывая и встряхивая лодку. Эктор стал убирать парус. Его лицо было спокойно, сосредоточено, но мне казалось, что в углах его рта таится обреченность. Я еще больше закуталась в шубу и покрепче ухватилась за край лодки…
Свадебный вечер был утомителен и страшен. Гомусы ошалели от сырого мяса, танцев и костра. Я опасалась, что они могут кинуться на нас. Но Варк вскоре после заката отпустил нас. Нам позволили удалиться в дом вождя, хотя он сам вместе с остальными все еще оставался у костра. Наше бракосочетание было лишь поводом для их дикого праздника. Потом Варк объяснил, что свадебные церемоний у гомусов вообще не бывает, все происходит гораздо проще. Просто ему хотелось показать соплеменникам свое знание чужих обычаев, и этот ритуал он подсмотрел у людей.
Тем не менее, поскольку Варк не был жрецом, наш брак не мог считаться действительным. Да нас это и не волновало. Нам оставили жизнь, и это было главным.
Я обрадовалась возможности уйти с глаз диких людей. Наверное, Эктор тоже.
Впрочем, его чувства, как всегда невозможно было угадать. Выглядел он очень уставшим, это и было лишь ясно.
Мы долго молчали, у меня не было потребности разговаривать о чем-то, хотя, само собой многое было недосказано. Он первым заговорил. В чулане было темно. Я не могла различить даже его фигуру в углу, слушала лишь голос:
– Это как наваждение преследует меня с самого детства. Мой отец, он был бигару…
В ту ночь я уснула лишь перед восходом. Я слушала ту самую правду о том, что есть я и мой народ. Мой народ… Потом я долго не могла уснуть. Закончив свой монолог, он не проронил более ни звука, но я была уверена, что и он не сомкнул глаз. Ему было тяжко открываться, трудно было и мне. Слишком неожиданно, слишком странно. А может быть ничего иного и нечего было ожидать от бигару, настоящего бигару - Эктора. Не то что я! Но я не стала отвечать ему откровенностью. Никто и никогда не узнает, кто я на самом деле! Здесь у меня новая судьба, новое имя, новый путь…
Он считает, что его отец был сумасшедшим, потому что утверждал, будто все бигару - пришельцы из других миров. Что ж,
От минуты к минуте становилось ясней, что наша лодка вот-вот опрокинется. Я медленно начала перебираться ближе к мачте, возле которой замер Эктор. Целые бочки нестерпимо холодной воды толчками обрушивались на меня, пытаясь стащить за борт. Толстая шуба отяжелела, больше не грела, страшно мешала передвигаться, но зато не давала волнам сотворить свое черное дело. Я перебралась к нему, потому что кое-что вдруг захотела выяснить прямо сейчас, и именно сейчас, когда мы оба смотрим в глаза смерти.
– Ответь мне,-прокричала я ему в самое ухо, - за что так ненавидел меня?
– Я всегда тебя любил,- ответил он очень тихо, глядя мне в глаза, но я все равно услышала, несмотря на дикий вой воды.
Он крепко обнял меня. Нам обоим было понятно - шли последние минуты…
Когда я слегка задремала возле свадебного костра, мне привиделся сон: яркое поле в цветах, залитое теплым дневным светом, огромное, тянущееся к горизонту, и на другом конце его - знакомая фигура. Эту мужчина в белой одежде, в блестящей кирасе, он воин, свободный, спокойный и самоуверенный. "Это дорога к счастью",- говорит он мне, и хоть он очень далеко, голос его звучит совсем близко - в моей голове. Под моими ногами оказывается утоптанная тропинка. "Нет, нет,-я отчаянно мотаю головой, - я не могу ступить на это радужное поле. Там за спиной меня ждет душа смятенная", - говорю я и поворачиваюсь в обратную сторону. "Но это дорога к горю,-слышу я. "Знаю, знаю…" -Эктор, ты действительно веришь, что он существует, этот остров?-снова прокричала я.
– Я не верю, я просто знаю, иначе зачем мы здесь. И ты - знаешь…
– Я знаю… знаю…
Все случилось в один единственный миг, лодка перевернулась и захлебнулась. Я тут же потеряла Эктора, ничего не различая в бурном водовороте, барахтая бессмысленно ногами и руками, не понимая, где небо, где море, где я. Тело стало камнем, тяжелым камнем. Тяжелой стала вода, тьма и бурление в ушах. Какое-то время я пыталась бороться, хотя еще минуту назад дала себе зарок - как только перевернемся, поддаться воле стихии. Спасенья я ни ждала ниоткуда, так какой смысл биться за эту жизнь и воздух. И я успокоилось. И стала погружаться. И, чем ниже я опускалась, тем спокойней было море, темней холодная вода. Холод подбирался к сердцу, а вода пережимала горло. Жизнь уплывала тихо, и паники не было, потому что не было сознания. Я не могла осознать открыты или закрыты мои глаза, тьма непроницаема. И даже когда тьма стала постепенно сменяться светлыми цветными кругами, становящимися от мига к мигу все ярче и ярче, я ни удивилась ни сколько, ни на мгновенье. Этот яркий цветной огонь, что возникал перед глазами, и что я могла еще ощущать, и должен был быть переходом в мир иной. Свет наплывал и становился безбрежным. Мне стало вдруг тепло. Сухо. Спокойно.
Радостно… И все…
Сначала я ощутила ослепительный белый свет. Через некоторое время, сколько оно длилось это время не берусь даже предположить, стало больно от него глазам, и я догадалась, что каким-то непостижимым образом все еще существую. Позднее пришло более четкое осознание себя как живого организма, но организма, который решительно не понимает: почему он еще жив? В таком состоянии и пребывала долгое время, не хотя, не жилая, не стремясь понимать что-либо, а лишь радуясь этому факту. Все объяснилось скоро само собой, когда я увидела над собой это давно знакомое лицо.