Сердце падшего короля
Шрифт:
– А она у тебя есть? – как бы невзначай поинтересовался брат, но, наткнувшись на вопросительный взгляд, стал серьезнее. – Лола не выходит из комнаты, не отвечает на звонки, никого не впускает и вообще не отзывается.
– И что? Я бы на ее месте тоже бы не общался с родителями.
– Ключ от твоей комнаты есть только у тебя, – напомнил он. – И она могла сделать что-то с собой, – дополнил Адам, опустив взгляд на книгу. Это Лола то? Она бы ни за что не убила себя прекрасную. Скорее, всех нас, чем себя.
Я фыркнул, но все же поднялся из-за стола, направившись к выходу из кабинета. Доводить
Адам двинулся за мной. Уже в коридоре я остановился и повернулся к брату.
– Почему тебе так не дает покоя Лола?
– Ты ревнуешь? – выгнув бровь, спросил он, сложил руки на груди. Я нахмурился. Конечно, я не ревновал.
– Нет, мне просто интересно, почему моя жена так волнует моего брата.
– Это и называется ревность, – усмехнулся Адам и, обойдя меня, пошел в сторону лестницы на второй этаж.
Я не ревновал. Просто не понимал. И слухи о чем-то таком мне тоже были не нужны.
– Учти, что я узнаю, если между вами что-то будет! – проговорил ему вслед я.
– Не знал, что ты такой собственник, – со смешком выпалил Адам уже около лестницы, но замер, заглянув в небольшую гостиную. Я подошел к нему, пытаясь понять, что его так удивило.
Лола.
Я поднял брови, бесстыдно разглядывая девушку при полном параде, с укладкой и легким макияжем, что сидела с неестественно прямой спиной на небольшом диванчике, напротив примостилась ее мать. В руках у Лолы покоилась маленькая чашка, из которой она чинно отпивала чай. Это она-то не выходила из комнаты несколько дней подряд?
– Так и зачем ты приехала? – вдруг спросила Лола, со звоном поставив кружку на блюдце.
Мы не должны подслушивать, но мне было интересно, что могла сказать женщина, которая продала своего ребенка моей семье.
– Хотела узнать, может, тебе что-то нужно, – тихо выдала женщина, сжав край твидовой юбки.
Лола наигранно задумалась, постучала длинным ногтем по подбородку, затем усмехнулась и повернулась к матери. Я уже говорил, что она любила помпезность?
– Нормальных родителей, пожалуй, но таких еще не завезли.
– А она не промах, – шепотом присвистнул Адам. Я согласно кивнул. Не просто же так я спал с ней два года. Чертова стерва. Но, признаться, хорошая актриса.
– Лола, – устало начала женщина. Они с Лолой удивительно походили друг на друга: те же острые черты лица, выступающие ключицы и плечи, россыпь веснушек на носу и щеках. Мать Лолы оставалась брюнеткой, Лола же уже несколько лет подряд коротко стригла волосы и красила их в белый цвет.
– Снова хочешь оправдаться?
– Этот брак был тебе необходим.
– Он был необходим отцу! – воскликнула девушка со злостью.
– Наша семья рассыпалась, Лола! Отец женился на этой идиотке, сам едва не угодил за решетку. Куда бы ты пошла, если бы семьи не стало? Тебе был нужен этот брак, – женщина перешла на повышенные тона, заставляя едва не прикрывать уши от слишком высокого голоса. Лола скривилась, резко поднялась на ноги, отряхнув подол обтягивающего платья.
– Ее уже нет, – горько усмехнулась она. Теперь я узнавал прежнюю Лолу, которая была готова скормить
– Но я твоя мать! – прокричала женщина в спину девушке, но она ничего не ответила, вышла из гостиной и стала подниматься наверх, даже не заметив нас с Адамом за углом. Этот разговор точно не предназначался для наших ушей, но когда мы делали что-то по совести? Примерно, никогда.
Лола скрылась за дверью нашей… моей комнаты. Я пошел следом, оставляя Адама в одиночестве посреди коридора.
Тихие рыдания раздались совсем рядом, заставляя остановиться. Может, стоило постучать? А хочет ли она меня видеть? Вряд ли. Хотел бы я видеть ее плачущей? Нужно ли это мне? Тоже вряд ли. Все-таки мы просто чужие друг для друга люди, которые оказались по одну сторону.
Я поджал губы, сунул руки в карманы брюк и направился в противоположную сторону. Ее рыдания сопровождали почти каждый мой сон, начиная с первой ночи нашего брака. Не думаю, что я тот, кто должен ее успокаивать.
Уже вечером мы с Адамом сидели около бассейна, выпивая виски и выкуривая сигарету за сигаретой в полной тишине. Томаса снова не было дома. Вероятно, придется вытаскивать его из участка или искать по подворотням, как и каждую пятницу. Никогда не думал, что мой младший брат окажется таким трудным. Ну, если говорить уж совсем честно, я никогда не думал, что предам обожаемого мною отца. Жизнь имела хорошее чувство юмора. И любила иметь им людей.
Тихое жужжание фильтров бассейна сопровождалось стрекотом сверчков где-то в саду, мягкий свет расплывался по бежевой плитке, а мы сидели на лежаках. Я затянулся, поднял голову, выдыхая дым в небо и рассматривая дом, который со стороны выглядел вполне мирным и тихим, будто здесь никогда не происходило ничего страшного и неправильного, будто мы – обычная, спокойная семья.
Вдруг стеклянные двери открылись, выпуская на задний двор Лолу в длинном шелковом халате. Ее короткие волосы трепал ветер, он же игрался с легкой тканью, оголяя ноги до самых бедер. Я повернулся к Адаму, который предпочтительно не смотрел на девушку.
– Она и мой покой тут совсем не причем, – отозвался брат, залпом отпивая виски. Я не отвлекся от Лолы, наблюдая за тем, как она нагнулась к одному из цветочных кустов, нежно огладила лепестки. – Мне жаль ее.
Я фыркнул и повернулся к брату. За такие слова она бы убила его. Лола не терпела жалость.
– Сам подумай, жила себе, ни о чем не думала, в ее постели изредка бывал самый завидный холостяк из молодежи, но он ей и за бесплатно был не нужен, потому что она знала, к какому миру он принадлежит. Она не собиралась быть частью этого, а тут все перевернулось с ног на голову, и теперь они женаты. Сказка про Золушку с несчастливым концом. Как думаешь, долго она протянет? – он спрашивал не всерьез, но я почему-то задумался. Что, если ее терпения не хватит? Что, если она так и не найдет причин жить? Я не собирался лезть в ее душу, по большей мере, мне было плевать, я беспокоился лишь о том, что скажут обо мне, если такое с ней случится.