Сердце, полное любви
Шрифт:
— Значит, вы хотите жить в комнате рядом… с моей?
Его темные глаза вспыхнули, когда он произносил последние слова.
Сердце Уитни стучало как барабан, но она заставила себя безмятежно улыбнуться и кивнуть:
— Да.
— Что ж, как скажете. Миссис Такер попросит Жофрея перенести туда ваши вещи.
С этими словами он зашагал к лестнице, аккуратно неся сумку-переноску, в которой мирно посапывал Джино. Уитни на негнущихся ногах последовала за ним, молясь, чтобы он не заметил ее смятения.
Войдя в детскую, она застыла, словно парализованная
Дариус растерянно огляделся и посмотрел на Уитни в поисках совета:
— По-моему, Джино нужно сменить подгузник. Я готов сделать это сам, но только под вашим чутким руководством.
Захваченная водоворотом воспоминаний, Уитни не сразу осознала, что он обращается к ней. Она снова видела Лайлу, стоящую в ее кроватке, зовущую свою мамочку, вспоминала, как прятала в глубине шкафа рождественские подарки так, словно едва научившаяся ползать дочка могла попытаться их разыскать.
С трудом заставив себя вернуться к реальности, Уитни с улыбкой кивнула Дариусу:
— Я с удовольствием помогу вам.
Она была рада, что он проявил инициативу, потому что сама она сейчас совершенно не была готова прикасаться к Джино.
Оглядевшись, она увидела пеленальный столик.
— Отнесите его туда. Ой, кажется, мы оставили сумку с подгузниками в машине, — нахмурилась она.
— Жофрей сейчас ее принесет. Но здесь тоже должна быть пачка. Перед приездом я приказал купить все необходимое для ребенка. — Одной рукой удерживая завертевшегося Джино, Дариус с сомнением открыл ящик под столешницей. — А вот и они! Что теперь?
— Снимите с него ползунки.
Дариус быстро расстегнул пуговки, но замешкался, пытаясь выпутать из рукава маленькую ручку Джино.
— Осторожнее, будьте с ним нежнее.
— Хорошо, — кивнул он и глуповато улыбнулся. — У него такая шелковистая кожа.
Уитни с тоской подумала, что именно эта мысль пришла ей в голову, когда она в первый раз держала на руках новорожденную Лайлу.
— Я знаю. Теперь расстегните липучки на памперсе и снимите его.
Дариус быстро справился с этой задачей, с ощутимым облегчением заметив:
— Просто мокрый.
— Хорошо, — рассмеялась Уитни. — Выбросите подгузник в контейнер слева от стола, теперь наденьте на Джино новый памперс и чистую пижамку.
Дариус с успехом следовал ее инструкциям, отвечая на все замечания обаятельной улыбкой. В душу Уитни вновь закрались сомнения: он был слишком милым, слишком сильно хотел позаботиться о Джино и произвести на нее впечатление.
— Удивительно, что вы хотите научиться это делать, — осторожно заметила она.
Он ответил ей прямым, открытым взглядом ониксовых глаз.
— Джино теперь член моей семьи.
— И в вас проснулся отцовский инстинкт?
Уитни не смогла скрыть сарказма в голосе, но ее можно было понять: одинокий богатый мужчина, вдруг загоревшийся желанием позаботиться о чужом, в сущности, ребенке, — это аномалия.
— Мой
— Значит, вы собираетесь научиться делать все?
— Эй, я только что поменял подгузник. Разве это не говорит о серьезности моих намерений? — рассмеялся Дариус.
Но Уитни все равно не оставляло беспокойство. Возможно, он действительно не хотел, чтобы Джино рос без отца, но она была уверена, что им двигали и другие мотивы, о которых он предпочел умолчать, — об этом кричали все ее инстинкты профессионального адвоката.
— Хорошо, тогда с завтрашнего утра начнем интенсивный курс обучения, — пообещала она.
Дариус рассмеялся в ответ, но Уитни не шутила. Она хотела заставить его провести с ребенком максимальное количество времени, чтобы он в полной мере осознал, с чем ему предстоит столкнуться в скором будущем.
Дариус тем временем поднял Джино на руки и ласково поцеловал его в пухлую щечку.
— Спокойной ночи, малыш, — сказал он и передал его Уитни.
В то же мгновение, как пахнущий детским мылом малыш в мягкой зеленой пижамке оказался в ее объятиях, прошлое вихрем образов закружилось вокруг нее. Ощущение прижавшегося к ее груди маленького тельца разрывало ей душу. Смех Лайлы эхом звенел в ее ушах. Смех, который она никогда больше не услышит.
— Спокойной ночи, Джино, — чуть хрипло сказала она, надеясь, что Дариус не заметит дрожи в ее голосе, и осторожно положила засыпающего мальчика в кроватку.
Она хотела плакать. Ей так не хватает ее малютки — разве это сложно понять?
Нет, несложно, и наиболее разумным выходом из сложившейся ситуации будет рассказать Дариусу о том, что произошло с Берном и Лайлой. Ей не нужна его жалость, но уже сейчас очевидно, что ей непросто будет заботиться о ребенке. Так или иначе, скоро Дариус узнает обо всем.
Но сейчас не время начинать подобный разговор. Она до сих пор не уверена в том, какие мотивы им движут. Прежде чем открыть ему душу, Уитни должна была присмотреться к Дариусу, понять, что он за человек. Если он хочет разлучить ее с Джино, она не собирается преподносить ему такую возможность на блюдечке. Лучше дождаться, когда он сделает ошибку или, наоборот, убедит ее в том, что его забота о малыше исходит от чистого сердца.
Джино начал засыпать, и Дариус кивнул в сторону двери:
— Уже поздно, давайте я покажу вам вашу комнату, а потом мы пойдем ужинать.
— Простите, но я слишком устала, чтобы что-то есть, — покачала головой Уитни, следуя за ним.
— Да? — явно расстроился Дариус. — А я попросил повара приготовить фаршированного цыпленка.
— Фаршированного цыпленка? — изумленно переспросила она.
Как он узнал, что это ее любимое блюдо?
— Пока вы собирали вещи, я позвонил мистеру Россу и уточнил, что вы любите. Это меньшее, что я мог сделать как джентльмен, ведь вы согласились провести здесь выходные со мной и Джино.