Сердце, полное любви
Шрифт:
— Спасибо, надеюсь, я смогу получить кусочек завтра? — растерянно улыбнулась она.
— Конечно. А вот и ваша комната.
Дариус повернулся к ней, и уголки его губ поползли вверх в медленной сексуальной улыбке.
В это мгновение Уитни почувствовала себя школьницей, вернувшейся после свидания и застывшей на пороге родительского дома в ожидании прощального поцелуя. Предвкушение этого сладостного момента стучало у нее в висках и пылало в крови, постепенно перерастая в более страстное, взрослое желание. Очень давно ее тело не реагировало на мужчину подобным образом, и Уитни совсем забыла это приятное томление.
Но
Эти уютные комнаты настолько отличались от ее серебристо-голубой спальни в Сохо, что на секунду Уитни показалось, что она попала в другой мир.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Дариус.
— Нет, все замечательно, — улыбнулась она. — Уверена, мне здесь будет хорошо.
— Позвольте убедиться, прежде чем я вас покину, что все действительно в порядке.
Он прошел по гостиной, внимательно оглядываясь по сторонам, миновал ее и вошел в спальню. Было видно, что служащие приложили максимум усилий, чтобы сделать пребывание Уитни в поместье приятным, предугадать ее желания.
Уитни почувствовала себя немного неловко, когда Дариус шагнул в комнату, где она проведет эту ночь. Это было так странно — стоять рядом с мужчиной, к которому испытываешь непреодолимое сексуальное влечение, когда он вдруг решил проверить, правильно ли заправлена твоя постель. Кожу Уитни чуть покалывало от желания почувствовать прикосновение его сильных рук.
Наверное, все дело в том, что она уже очень давно не была наедине с настолько привлекательным мужчиной.
Но его лицо оставалось серьезным, а внимательный взгляд скользил по огромной кровати, изящным столикам, книжным полкам, небольшому диванчику у окна в поисках изъянов.
Осмотрев спальню, Дариус заглянул в ванную, и тут на его лице появилось смущенное, растерянное выражение, которое Уитни никак не ожидала увидеть. Ванная была, несомненно, великолепна. Отделанная белым мрамором с Калькутты, она сияла в свете позолоченных ламп, а глубокая, похожая скорее на бассейн ванна обещала Уитни долгий отдых в пушистой пене после этого долгого, безумного дня.
Дариус посмотрел на нее и тут же отвел взгляд, но она успела заметить странное выражение в его глазах. Оглядев ванную еще раз, она почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. Женщина видит в этом великолепии идеальное место для релаксации и отдыха, а мужчине в голову приходят мысли о совсем других занятиях.
Их взгляды встретились, и Уитни показалось, что у нее внутри началось извержение вулкана — жаркие потоки лавы заструились по ее телу, наполняя огнем каждую клеточку. Тот же огонь она видела в ониксовых глазах Дариуса.
Она попыталась напомнить себе о том, что это нормальная реакция женского организма на такого яркого и привлекательного мужчину, даже поздравила себя с тем, что вновь, после трех лет одиночества, может испытывать подобные чувства.
Но все это не имело значения. Уитни давно решила, что больше никогда не позволит себе влюбиться, не даст другому человеку такую власть над собой.
Кроме того, все это сексуальное
— Что ж… Раз вы устали, я, пожалуй, пойду, у меня еще много дел.
—М-м-м… — Разве человек, который хочет воспользоваться своей привлекательностью, не попытался бы остаться и пофлиртовать? Но Дариусу, похоже, не терпелось уйти. Неожиданно для себя Уитни почувствовала острое разочарование. — Да, конечно, — ответила она, растянув губы в улыбке.
Вслед за ним она вернулась в гостиную. У самой двери Дариус обернулся. Они стояли так близко, что Уитни могла рассмотреть золотистые точки в его темных глазах и черные волоски отросшей за день щетины. Он смотрел сверху вниз в ее серо-голубые глаза. Ощущение, что за этой сценой должен последовать прощальный поцелуй, не покидало Уитни. Напряжение между ними нарастало.
В первый раз после самоубийства мужа Уитни не думала о собственной разбитой на куски жизни. Подобные мысли вообще не возникали сейчас в ее сознании, которым полностью овладели эти пылающие ониксовые глаза.
Но Дариус не поцеловал ее. Даже не попытался этого сделать. Резко отстранившись, он прерывисто вздохнул и быстро вышел, закрыв за собой дверь.
Что ж, из этой ситуации Уитни сделала два вывода: во-первых, Дариуса Андреаса, несомненно, влечет к ней так же, как и ее к нему, а во-вторых, по тому, как он практически убежал из ее комнаты, можно смело утверждать, что он активно сопротивляется этому.
И это хорошо!
Или нет?
Она с отвращением поморщилась, проклиная свою глупость. Эти выходные должны быть посвящены Джино, а не неподобающим мыслям о хозяине поместья Монток. Они вместе должны заботиться о Джино, растить его…
Уитни охватило беспокойство. Она не могла сказать Дариусу о том, что произошло с ее мужем и дочерью, не выставив себя несчастной, опустошенной, разочарованной в жизни неудачницей, не способной растить Джино, даже прикасаться к нему. И хотя часть ее осознавала, что все это горькая правда, другая, более осторожная, утверждала, что это признание может стать весьма опрометчивым поступком. Дариус Андреас — богатый, успешный бизнесмен, который во всем ищет выгоду для себя. Если она покажет ему свою слабость, он может попытаться через суд лишить ее опекунства, чтобы самому растить Джино. И тогда она не сможет выполнить последнюю просьбу Мисси, а бедняжку Джино уже скоро отправят в школу-интернат. Нет, она будет бороться за его будущее. Похоже, ей предстоит много споров с Дариусом о том, как растить его младшего брата.
Внезапно шокирующая мысль пришла Уитни в голову, и она обессиленно опустилась на софу. Этот день был слишком утомительным, и у нее не было времени обдумать ее новое положение. Что бы ни случилось в будущем, опекунство неразрывно связало их с Дариусом судьбы.
Они словно были женаты.
Или разведены.
О господи, во что Мисси ее втянула?
Сегодня вечером, как и каждую пятницу, Уитни собиралась заняться стиркой. Вместо этого она согласилась провести выходные в поместье сказочно богатого, потрясающе красивого незнакомца, к которому испытывала непреодолимое влечение. Более того, вместе с ним всю дальнейшую жизнь она должна будет заботиться об их вдруг появившемся общем ребенке.