Сердце потерянное в горах
Шрифт:
Я поднимаю голову.
Глава следственного комитета, Игорь Николаевич Коршун смотрит с другой стороны экрана. Его черные брови над покрасневшими от усталости глазами, сведены в прямую линию. На погонах оливковая ветвь победителя и вышивка трех генеральских звезд.
– Очень жаль, что после стольких лет, нам опять приходится возвращаться к «Оранжевому коду», - нарушает тишину генерал, - Но вы должны знать, что правительственные фракции делают всё возможное, чтобы подавить мятеж и не дать развязаться войне, - толпа обескуражено охает и Вэй хватает
От дурного предчувствия у меня сводит живот, но я ободряюще сжимаю пальцы и высвобождаю свою ладонь.
– Я обязан лично сообщить вам прискорбную весть: сегодня при задержании отступника один из наших сотрудников был убит, не смотря на все наши усилия, гибриду удалось скрыться и он прячется где-то в городе, - внизу экрана появляется бегущая строка, сообщающая его номер, и портрет.
Я перевожу взгляд на измененного, он остается хладнокровным и спокойным.
– Скорее всего, ему удалось как-то изменить свою внешность… - генерал холодно глядит в камеру и у меня возникает неприятное ощущение в районе шее, словно он вонзает в меня что-то острое, - …поэтому я прошу вас всех воспринимать досмотр, как полагается жителям Верхнего мира. Самое время нам всем объединиться и вспомнить нашу клятву.
Люди рядом со мной начинают одобрительно выкрикивать ее слова.
«Совершенство наш щит и защитник. Мы прибываем в единстве золотой крови, ее наследие защищает нас», - нам приходится повторять за всеми, склоняя головы в знак почтения.
– Они знают о Сопротивлении, - шепчет измененный, я делаю вид, что поглощен клятвой, - И хотят вычислить имена недовольных.
Я замечаю стражников, они продвигаются вперед, проверяя идентификаторы каждого.
Твою мать.
Мы начинаем быстро пробираться сквозь толпу. На меня бросают недоуменные взгляды, но я стараюсь не смотреть на их лица, расталкивая локтями дорогу и заворачиваю в первый попавшийся парк. Купол определяет движение и зажигается желтый свет. Мы скрываемся в тени высокого дерева.
– Они не успокоятся, пока не проверят всех, – ровным голосом говорит Вэй, озвучивая мои мрачные мысли.
– Я вызвала беспилотник отца, - Эмма убирает телефон в карман, - Придется подождать, - она ежится от холода, переступая с ноги на ногу, но я не делаю попытки подойти к ней.
Из громкоговорителя звучит мелодичный сигнал. Затем раздается тот же спокойный мужской голос:
– А сейчас, я выражаю своё сочувствие семье убитого сотрудника, - генерал на мгновение замолкает и я почему-то не хочу, чтобы он продолжал, - Тан Джен. Ты погиб героем и будешь награжден посмертно!
Я не в силах вздохнуть и пошевелиться. Легкие требуют воздуха, но я словно забываю, как дышать.
– Что… – нетвердым голосом спрашивает Вэй, вынуждая смотреть на неё, - ... что он сказал?
– Я… - начинаю и замолкаю, весь кислород заканчивается, парк кажется мне шатким плотом в бушующем океане, на котором я с трудом удерживаю равновесие.
– Он умер, - безжалостно говорит вместо меня отступник, и
– Они его прикончили.
Мне хочется в очередной раз съездить ему по лицу. Я силой сжимаю ладонь, пока ногти не впиваются в кожу и не выступают капельки крови. Стискиваю зубы. Мне удается сдержать порыв. Под натиском ярости, другие чувства отступают, но желание забыться возвращается.
Наркотики и алкоголь не оставляют времени на воспоминания.
На боль.
Лицо Вэй заливает смертельная белизна.
– Меня сейчас стошнит, - она сгибается пополам и ее рвет на дорожку.
Я сглатываю комок в горле, пытаясь абстрагироваться от реальности. От этого холодного места, людей, окружающих меня и… смерти Джена.
Особенно от неё.
– Мне очень жаль, - Эмма протягивает Вэй платок.
Она вырывает его из рук, вытирает рот и выпрямляется. Тонкая и дрожащая, будто сломанная ветвь.
– Это всё из-за тебя, - смотрит на меня с очень странным выражением лица, ее глаза такие пустые и безжизненные, что Вэй напоминает мне куклу.
– Вы все причастны, - она тыкает в нас пальцем, а потом прячет лицо в ладонях, - ????????[1]… - жалобно повторяет одно и тоже, снова и снова, как будто пытается силой мысли заставить Джена ожить.
Слишком знакомое чувство.
Мне всё труднее сохранять видимость контроля. Непонятно, как у меня хватает сил подойти к Вэй. Я усилием воли подавляю боль, раздирающую мою грудную клетку и касаюсь ее трепещущих кистей.
– Вэй… - выдыхаю я, - Пожалуйста, - не знаю, о чем я молю ее, я просто хочу, чтобы она перестала так мучительно рыдать, будто… будто ее мир рушится…
Она отнимает руки от заплаканного лица и я, со стоном, притягиваю ее к себе. Ее тело прижимается к моему, макушка привычно ложится на грудь. Я успокаивающе глажу ее по спине, утыкаясь подбородком в волосы. Но этой близости недостаточно, как бы сильно я ни прижимал ее к себе. Теперь недостаточно.
Окружающие звуки меркнут. Остаемся только я и Вэй. Мучительная боль между нами вибрирует, превращаясь в нечто осязаемое и знакомое. На мгновение, мне кажется, я не выдержу и сломаюсь окончательно, рассыплюсь на мелкие фрагменты, пока кто-то не найдет их и не соберет заново.
В сумочке Вэй верещит телефон, вынуждая меня отстраниться от нее.
– Лучше? – сиплю я, не узнавая своего голоса.
– Нет. Не очень, - отвечает Вэй, - Но я буду в порядке, - она вынимает смартфон и ее глаза вновь наполняются слезами, - ??[2]… - Вэй переходит на китайский язык и что-то быстро говорит.
– Беспилотник на другой стороне улицы, - тихо, слишком тихо, говорит Эмма.
Я киваю, игнорируя ее настойчивый взгляд. Отступник за моей спиной хмыкает. С трудом сдерживаюсь. Я устал притворяться спокойным и невозмутимым. Но чтобы победить отца, нужно держать себя в руках. Я едва замечаю наши шаги сквозь шум крови в ушах.