Сердце потерянное в горах
Шрифт:
И внутри меня вдруг что-то щелкает.
Боже, как эта идея не пришла ко мне в голову раньше?!
Можно попробовать соблазнить аристократа! Макс привык, что его окружают девушки, готовые снять трусики за одну его улыбку, он не сильно удивится, если я проявлю к нему интерес…
Придется сблизиться с ним, чтобы выбраться отсюда, но для этого мне придется рассказать ему о «Ковчеге».
Глава 44
Макс
Она
Я быстро выбираюсь наружу. Солнце поднялось, и я делаю вывод, что уже часов восемь. Оглядываю лес, и замечаю небольшие следы ног на снегу. Двигаюсь за ними в глубину пролеска.
Я вызываю у Лилит страх и отчаяние. Она ненавидит меня. То, что я собой олицетворяю: Боль. Смерть. Ужас. Никогда прежде я не испытывал такого унижения и стыда. Наверное, я должен отпустить ее, но мои ноги сами несут меня вперед.
Здесь может быть опасно.
У корпорации повсюду разбросаны специальные гарнизоны, патрулирующие участки и возможно, один из них будет здесь. Я вытаскиваю телефон и пишу сообщение. Просто отправить на случай непредвиденного.
«Тата, если ты получила это сообщение, значит, со мной что-то случилось. Я застрял вместе с измененной после крушения «Икаруса». Отец… отец может быть опасен. Я надеюсь, что у меня паранойя, но если нет, знай, всё, что говорит регламент ложь. Вся правда в «Ковчеге» И… Я люблю тебя».
У меня дрожат руки, а к сердцу подступает боль. Затаив дыхание, я пытаюсь отправить сообщение. Конечно, телефон не обнаруживает связи. Сигнала нет. Заряд батареи показывает пять процентов. Вздохнув, я убираю телефон в карман и вслушиваюсь в завывания ветра, иногда, он стихает и в ледяную тишину тут же врываются незнакомые звуки леса, от которых волосы на моей голове шевелятся.
Влажный холодный воздух режет легкие и обжигает лицо. Удивительно, но не смотря на это тело почти не ощущает холода. Кровь кипит от адреналина. Я продолжаю шагать вперед. Снег сравнительно неглубокий, под ледяной коркой жесткий наст и ноги почти не проваливаются. Пахнет сосной, землей и чем-то диким. Здесь полно живности с крепкими челюстями, для которых мы станем отличной добычей.
Вдруг я улавливаю хруст, и настороженно останавливаюсь.
Между деревьями мелькает чья-то маленькая тень. Внутри меня разливается облегчение вперемешку со злостью.
И я делаю нечто чрезвычайно нелогичное.
Понятия не имею, зачем я обнимаю Лилит после того, как догоняю её. Вот я на волосок от того, чтобы взорваться, а в другой – уже прижимаю к себе хрупкое дрожащее тело. Мое сердце бухает в груди. Это глупо. Безрассудно. Опасно. Я чувствую, как Лилит судорожно цепляется в мою куртку и это выбивает почву у меня из-под ног.
Она чем-то сильно напугана и к тому же дрожит под порывами холодного ветра.
– Тебе нужно согреться и высушить одежду, - бормочу я, касаясь ее подбородка, - Иначе ты заболеешь.
Меня беспокоит здоровье измененной. Мать твою, я и
– Я никогда не болею, - Лилит поднимает глаза, что-то мрачное мелькает в глубине ее необычных глаз, мелькает и прячется в глубине.
– Не поможешь мне освежевать кролика?
– в первый раз она просит меня о чём-то.
Я опускаю взгляд и смотрю на мёртвую тушку в её руках.
– Хочешь, чтобы я его разрезал?
– стараюсь не показать своего отвращения.
– Разделал, - исправляет Лилит, - Знаешь, что это значит?
Раньше стоило нажать на кнопку на 3-D принтере и достать готовое блюдо. Никто из нас не думал, как еда попадает на стол в дорогом ресторане.
Качаю головой.
– Я тебе покажу.
Мы возвращаемся в наш временный лагерь. Солнце подсвечивает кроны высоких деревьев и когда резкий порыв ветер срывает с хвои снежную крошку, она разлетается россыпью бриллиантов. Воодушевившись, я думаю, что в разделывании кролика нет ничего сложного. Лилит кладет его на очищенный от снега пень и вынимает нож.
– Легче снимать шкуру, когда он еще теплый, - одним уверенным движением она сдирает с него шкуру, обнажая все внутренности.
Багровая кровь заливает снег, запах меди заставляет меня побледнеть, и жар наполняет желудок. Желчь обжигает горло. Боюсь, меня сейчас вырвет.
– Боже, Москвин, ты сейчас грохнешься в обморок, - смеется Лилит, - Лучше отвернись. Твоя мужественность при этом не пострадает.
– Пожалуй, ты права и я лучше займусь костром, - сиплю я, звук ее смеха как-то странно действует на меня.
Кончики ушей горят. Наверное, я обречен вечно испытывать стыд. Быстро развожу огонь с помощью сухих палок. Хоть это у меня получается с первого раза. Через несколько минут я подбрасываю сосновые щепки. Искры взлетают в небо.
Я наблюдаю, как Лилит разрезает кролика на небольшие кусочки. Рядом с ней лежат несколько заточенных с двух сторон толстых палок и она начинает нанизывать на них мясо.
– Давай, помогу, - предлагаю я.
– Если хочешь, - отзывается Лилит.
Я присаживаюсь рядом с ней на корточки, слегка касаясь ее плечом и мой пульс учащается.
– С этим я справлюсь, - уверенно беру в руки скользкий кусок и с силой протыкаю его, едва не прокалывая свою ладонь.
– Дерьмо.
– Будь нежнее, - говорит Лилит и мне мерещится скрытый смысл в ее словах.
Мои нервные окончания напрягаются. Я окидываю взглядом ее бледное лицо с высокими скулами и тонкими чертами.
Меня не может привлекать изменённая.
Я хочу закурить, чтобы успокоить нервы.
Закончив, мы располагаемся на расстеленном одеяле. Над головой ярко светит солнце, теплые лучи пробивается сквозь ветви и приносит желанное тепло. От запаха жареного мяса у меня бурчит в желудке и я хочу съесть всё сразу, но проглотив всего несколько кусочков, решаю оставить часть своей порции.