Сердце правящего дракона

Гордова Валентина

Движение со стороны привлекло моё внимание. Повернув голову, увидела тихонько открывшуюся дверь и Нэрена, появившегося на пороге.

– Спасибо, Кели, – поблагодарила, разрывая связь. И, не отводя взгляда от своего дракона, спросила прямо: – Ты сжёг кабак, в который меня забросил император?

Он никак не отреагировал, не изменился ни в лице, ни во взгляде. Прикрыв дверь, беззвучно плавно

приблизился, но не сел рядом, хотя я придвинула ноги к себе, освобождая место. Вместо этого Нэрен присел на корточки перед мной, взял мои ладошки в свои, погладил каждую, разглядывая.

Поднял голову, коснулся мягким нежным взглядом моего лица.

Наши глаза встретились.

– Я не стану оправдываться, моё небо, – негромкий голос дракона обволакивал, как тепло пламени. – Те существа обидели тебя, я наказал. Они не заслуживали жизни, и ты была далеко не первой девушкой, попавшей в их руки. Другим повезло меньше.

Меня передёрнуло, к горлу подступила дурнота, глаза зажгло от слёз.

Нэрен сжал руки сильнее, приподнял, нежно поцеловал каждую ладонь.

– У меня такое чувство, – произнёс он с лёгкой насмешкой, – что Кеалим с её неконтролируемым умением совать нос, куда не надо, долго не проживёт.

– Проживёт, – я улыбнулась, шмыгнув носом, – решётки из врениза не смогли её удержать и теневые палачи не сумели заткнуть.

Дракон криво улыбнулся, опустил мои руки обратно на одеяло, склонил голову, пряча лицо.

– Я всегда представлял себе это совсем не так, – сказал вдруг негромко. – Роскошный ресторан, сотни свидетелей, живая музыка, фейерверк в нашу честь…

Нэрен поднял голову, посмотрел на дышащую едва-едва и уже подозревающую, к чему он клонит, меня. Улыбнулся с бесконечной нежностью и счастьем.

– Но вот смотрю на тебя, – продолжил чуть громче и ласковее, – сонную, растрёпанную, – беззлобный смешок, – домашнюю и полностью мне доверяющую, и понимаю, что хочу, чтобы так было всегда. Искренне, откровенно и только между нами. В Пекло мир, его это не касается.

Он вдруг сделался до крайности серьёзным, преисполнился торжественности и… опустился передо мной на одно колено, чтобы раскрыть мои ладони, накрытые его собственными, и показать мне маленькую золотую коробочку, лежащую

на одеяле. Её крышечка была поднята, и там, внутри, на белоснежной подушечке сверкало, отражая свет свечей, кольцо…

– Аристея, ты стала смыслом моей жизни. Рядом с тобой я дышу, ради тебя готов бросить вызов всем мирам и одержать победу, лишь бы твои глаза сверкали от радости, а светлую, полную доброты и любви душу не терзали тревоги и страхи. Я знаю, что хочу проводить с тобой каждый день до заката своей жизни. Я люблю тебя, моё небо, и прошу стать моей женой.

Совершив последний удар, сердце замерло… слабый выдох вырвался из груди и я замерла, не дыша и полными слёз глазами глядя в удивительно красивые глаза дракона.

Я не могла поверить… и в тот же миг отчаянно, всей душой молилась о том, чтобы это было правдой, а не жестоким сном.

Я, я…

– Ари, – Нэрен ободряюще улыбнулся, стараясь скрыть собственную тревогу, – ты выйдешь за меня?

Мир остановился и сузился до нас двоих.

– Да, – выдохнула я.

Улыбнулась, когда мой дракон вздрогнул и моргнул, и затаённая тревога и надежда в его глазах сменились облегчением и бесконечным счастьем.

– Да, – повторила громко, гулко сглотнув, – Нэрен, да!

И подалась к нему, чтобы обнять за шею и соскользнуть с дивана в объятья. Любимый удержал и встал, обнимая крепко и бережно, как самую дорогую ценность во всех мирах, и целовал… лицо, волосы, всё, до чего дотягивался, шепча:

– Моё небо… моя радость, мой смысл… я люблю тебя, Ари, родная… как же сильно я тебя люблю…

А я не могла ответить, я просто плакала, прижимаясь к нему изо всех сил и чувствуя себя самой счастливой в этот момент.

Где-то там гремела буря, обезумевший император собирался уничтожить всех драконов и захватить миры, притаились в тенях страшные тайны и смертельные опасности…

Но здесь, в слабо освещённой почти догоревшими свечами гостиной, в объятьях друг друга мы были просто счастливы.

Плевать на мир. Плевать на врагов. Плевать на всех.

Пока мы вместе, мы со всем справимся.

Конец второй книги