Сердце просит счастья
Шрифт:
– Хорошо, – согласился Петька.
– А с папой ты часто видишься?
– Папа по выходным всегда-всегда приезжает, – размахивал ручонками малыш. – И мы с ним играем вместе. Или ездим на машине в дома разные за город.
– В какие дома? На дачи, что ли?
– Да. Дачи. К дяде Леше с тетей Леной, у них есть детки, только Васи сейчас нет. И к дяде Кириллу, там есть Вика с Толей, и мы все там играем.
– А еще куда ездите с папой и чем занимаетесь?
– Мы летали на самолете. Один раз, – размахивал он ручонками. – Далеко.
– Да, это здорово. Я тоже люблю смотреть. А окно в самолете называется иллюминатор. Один раз летали?
– Один раз. Туда. – Он махнул рукой. – К маме.
– Ты часто с мамой встречаешься?
– Мы тогда встречались, но были с папой. Он с нами был. А мама приезжала потом, и я у нее ночевал и с ней был. А потом еще был с ней. – И у него вдруг резко поменялось настроение: насупился, свел бровки, словно вспомнил о чем-то неприятном, и как будто закрылся.
– Эй, – осторожно позвала его Мира, сняла ноги со спинки и повернулась к нему на бок. – Ты чего, малыш?
– Я не люблю с мамой, – вдруг доверительным шепотом признался ребенок.
– Почему? – тоже шепотом спросила Мира.
– Я все время что-то не то делаю, и она ругается на меня, потому что я бестолковый. И кричит.
– Ты что, – придвинулась она к малышу поближе и начала тихонько поглаживать его по грудке, успокаивая, – пугаешься, когда она кричит?
Он тревожно посмотрел на нее и кивнул.
– Ты ее боишься?
Он снова кивнул. А Мира постаралась поскорей переключить внимание малыша с болезненной темы.
– Мама где-то далеко, а ты с бабушкой и папой. И они тебя никому не отдадут. Никогда. Ты же знаешь. И любят тебя, такого замечательного мальчика. И ты вовсе не бестолковый, а очень даже толковый, смелый и умный. – И бодрым тоном предложила: – А идем-ка компотику попьем, да с рулетиком, а?
– Идем, с рулетиком! – обрадовался Петька.
И компот они испили с рулетиком, и порисовали немного, и книжку почитали, под которую Петька уже начал клевать носом.
И именно тогда зазвонил смартфон Миры. Объявился отец замечательного мальчика Пети.
– Мира, добрый вечер, – начал Барташов деловым тоном.
– Добрый, Андрей Алексеевич, – поздоровалась она ответно.
– Как вы там?
– Да хорошо, – посмотрела она на засыпающего ребенка. – Петька вон собирается спать, умаялся за день.
– Нет-нет, вы его разбудите, пожалуйста, – поспешил попросить Барташов. – Сейчас за ним приедут мои близкие друзья Алексей и Лена и заберут его к себе. У меня никак не получается вырваться.
– Ничего. Думаю, он не обидится, – поняла девушка.
– Они вот прямо сейчас подъедут. И, Мира, мы вам бесконечно признательны и благодарны за помощь. Сколько…
– Давайте без дешевой пошлости, Андрей Алексеевич, – перебила его Мира.
– Да давайте-то давайте, – вздохнул он в трубку. – В общем-то, я так и думал, но спросить должен был. Вы понимаете?
– Я
– Спасибо вам еще раз, Мира, огромное.
– Обращайтесь, – усмехнулась она. – Прощайте, Андрей Алексеевич.
– До свидания, – поправил он.
Петька таки заснул, да так глубоко, что не почувствовал, как Мира передает его с рук на руки другу Барташова. Не забыла она отдать и оставшиеся после их небольших трат деньги.
На следующий день Мира все думала о мальчике Пете, вспоминала его, непроизвольно улыбаясь этим воспоминаниям, и повторяла, как заклинание:
«Это чужие люди, чужая семья со своими проблемами и трудностями и со своей жизнью. И это замечательный, но чужой мальчик».
Собственно, так оно и есть на самом деле. И глубоко погружаться в чьи-то проблемы даже мысленно Мира не собиралась. И, кстати, у мальчика Пети все в полном порядке: он окружен заботой и вниманием. И у него есть по-настоящему любящий отец, не номинально и на расстоянии, а реально присутствующий в жизни сына.
Да, папеньку его она тоже вспоминала. Главный инженер – надо же! И даже не поленилась поискать информацию в Интернете. Ни в одной соцсети господин Барташов не значился, по крайней мере, под своим именем-фамилией. Может, он и имел свою страничку под каким-нибудь ником, но вот почему-то Мира была уверена, что нет. Игнорирует он эту систему общения. Зато, изучив информацию о его предприятии, Мира нашла фотографию Барташова на официальном сайте завода, а также статью, где он рассказывал о родном предприятии и планах его развития, и сжатую, коротенькую информацию о его пути к нынешней должности.
Так что у этого ребенка все в порядке, вон у него какой выдающийся отец. Вот и прекрасно. Жизнь этих людей ее вот точно не касается.
Так повторяла она себе, но почему-то на следующий день у нее поселилась странная уверенность, что кто-нибудь из взрослых даст Петеньке телефон позвонить. И все ждала этого звонка, мысленно поругивая себя за глупое ожидание.
И все же…
Он не позвонил. Никто не позвонил. Ни на следующий день, ни через день, ни через неделю.
Что лишь подтвердило: чужие люди, чужая семья, и их жизнь ее никоим образом не касается.
А вскоре за своими собственными делами и заботами мальчик Петенька с его папашей и их делами как-то отодвинулся на задний план.
Забыть этого мальчика Мира уже не смогла бы ни при каких обстоятельствах – слишком сильными были те новые чувства, которые этот ребенок в ней вызвал. Словно их навсегда связало невидимой, но крепкой нитью.
Случился очередной трудный разговор с Колей, закончившийся новым раздражающим приступом вины у Миры, оба театра, с которыми она вела переговоры о переходе, дав предварительное согласие, отложили окончательное решение на начало сезона.