Сердце рыцаря

Брэдшоу Джиллиан

– Это злобная тварь! – заорал Ален. – Вонючее, злобное, дикое чудовище! Посмотрите, что оно сделало с моей женой! И со мной! – Он поднял свою разорванную окровавленную правую руку, чтобы всем было ее видно. – Моя жена ждет ребенка, и это может убить еще не родившееся дитя. Милорд, умоляю вас: убейте эту тварь! Убейте сейчас же, пока она не набросилась еще на кого-нибудь!

Хоэл посмотрел на волка – своего доброго бретонского волка, единственного в мире ручного волка, самого отважного из всех принадлежавших ему зверей. Ни одно нормальное существо не стало бы нападать на человека

с такой яростью. Ален был прав: такого зверя держать опасно, его надо уничтожить.

– Милорд, – едва слышно проговорила Мари, – по-моему, я знаю, почему Изенгрим напал на этих двоих.

Хоэл снова поднял голову, исполняясь надежды.

– И что же это, Мари? – быстро спросил он.

– Милорд, – ответила она дрожащим голосом, – сейчас важнее всего позаботиться о леди Элин. Ей нужен врач, и ее нужно увести из этой толпы куда-нибудь, где будет тихо. Ее мужу следует остаться с ней и успокоить ее. А потом мы сможем обсудить, что делать с волком.

– Очень хорошо, Мари! – одобрительно воскликнула герцогиня Авуаз. – Даме нужна помощь. Лорд Ален, будьте любезны, уберите свой меч и помогите супруге!

Ален посмотрел на Элин, а потом засунул меч в ножны и встал на колени, чтобы неловко обнять ее одной рукой. Она еще раз судорожно вскрикнула, обхватила его руками и расплакалась. Появился герцогский врач, и цепляющуюся за мужа Элин унесли из зала в тихую комнату, где врач мог заняться ее ранами.

Нарядный охотничий отряд стоял, переговариваясь и глядя на волка с окровавленной мордой, который по-прежнему лежал у ног Хоэла. К ним пробился лесничий герцога.

– Вы поедете на охоту, милорд? – почтительно спросил он. – Или после случившегося вы хотите ее отменить?

Хоэл посмотрел на брата.

– Поезжай, если хочешь, Кириак, – предложил он. – Жаль будет, если все приготовления пропадут зря.

– А ты не поедешь? – спросил епископ.

– Настроение пропало. Я никакого зверя не ценил так высоко, как Изенгрима. Жаль, что ты не видел, как он бился с волкодавами графа де Байо: ты получил бы удовольствие.

– Да уж, больше, чем от этой картины, надо думать, – отозвался Кириак, пиная ногой окровавленный камыш. – Тебе придется убить этого зверя, Хоэл. И по правде говоря, хоть мне и жалко, что ты лишишься любимца, гораздо больше я жалею эту прелестную даму. Ну, если ты потерял желание охотиться на оленя, то я – нет.

Епископ ушел с лесничим, чтобы искать шестнадцатилетнего оленя. Большинство присутствующих, тихо переговариваясь, ушли вместе с ними. Тьер отправился было за ними, но посмотрел на Мари – и остался.

Авуаз вернуласьот Элин.

– Она уже успокоилась, – сообщила герцогиня. – Врач сказал, что шрамы останутся у нее на всю жизнь, но нет оснований думать, что она потеряет ребенка. Слава Богу!

– Действительно, слава Богу, – серьезно отозвался Хоэл. – То, что наделал Изенгрим, и без того ужасно. Ну, Мари? Почему он напал на леди Элин?

– Милорд, – сказала она и судорожно сглотнула, пототу что от потрясения у нее все еще дрожал голос. – Думаю, нам лучше обсудить это без посторонних. Можно нам пройти в ваши покои?

Глава 16

Как

и все резиденции герцога, Треффендел был переполнен людьми, но собственные покои герцога были самым просторным и роскошным помещением, и там можно было разговаривать без посторонних. Они находились над большим залом и, как и его покои в Ренне, состояли из маленькой спальни и просторной гардеробной. Сейчас все поднялись в гардеробную: Хоэл, Авуаз, Мари и, по просьбе Мари, Тьер. Хоэл пристегнул поводок к ошейнику Изенгрима и уволок волка следом за собой. Когда они пришли в комнату, он привязал зверя к чугунному канделябру, стоявшему в углу.

Морда у Изенгрима все еще была влажной от крови. Ее вкус наполнял ему рот, и ее густой сладкий запах перебивал все другие запахи в комнате. В основном это была кровь Элин. Он не собирался нападать на Элин. Он намеревался убить Алена. Его неудача была двойной, и он понимал, что теперь должен ждать смерти. Хоэл уведет его в лес, погладит по голове, а потом обнажит меч и тщательно прицелится, чтобы поразить сердце и мгновенно убить. Он уже принял решение, что притворится, будто не понимает намерений герцога. Он один раз умолял о милосердии, но второй раз этого делать не станет. Его жизнь не стоит того, чтобы ее беречь, хоть он и сожалел, что не сумел убить Алена. Было горько умирать зверем, так и не заставив заплатить тех, кто сделал его таким. Но – нет, он не собирался брать плату с Элин.

Он посмотрел на Мари. Он не понимал, что она собирается сказать в его защиту, но был благодарен ей за попытку. Приятно было завоевать ее симпатию, пусть даже он упустил главное сокровище – ее любовь.

Мари стояла прямая, напряженная, она боялась, что все заметят, как она дрожит. Она несколько раз сглотнула, пытаясь справиться с перехватившей горло судорогой.

– Ну что, Мари? – сказал Хоэл. – Ты знаешь, почему Изенгрим вел себя так дурно?

– Мой господин и госпожа, – официально начала Мари, – надеюсь, вы не оскорбитесь, если сначала я заговорю о другом. Это связано с вашим вопросом. Мы с Тьером намеревались поговорить с вами сегодня о людях, на которых набросился Изенгрим.

Хоэл быстро взглянул на Тьера, который коротко кивнул, подтверждая ее слова.

– У них в Таленсаке неприятности? – спросил герцог.

– Да, – подтвердил Тьер. – Но мы собирались говорить не об этом.

Медленно и трудно он изложил дело против своего кузена. Хоэл слушал его – сначала с нетерпением, продолжая тревожиться о своем волке, но постепенно, поняв суть, с мрачным, хмурым вниманием.

– Очень гадкое дело, – сказал он, когда Тьер почти закончил. – Мне следовало бы подумать об этом раньше.

– Все знали, что Тиарнан любил ходить на охоту один, – негромко проговорила Авуаз. – И все знали, что это делать опасно. И все знали, что Эон грозился его убить. В то время этот разбойник нас очень тревожил, хотя я уже много месяцев ничего о нем не слышу.

– Недавно до меня дошел слух, что он умер в апреле, – отозвался герцог. – Последнее сообщение о совершенном грабеже пришло в марте. Но ты права: все подозрения в убийстве пали на него, а не на тех, кто был ближе и имел больший интерес.