Сердце старого Города
Шрифт:
— Нет, Сиг, не надо. — Теплый голос матери разлился спокойствием по телу.
— Хочешь, я позову папу? — В голосе брата тревоги стало не меньше.
— Я справлюсь. — мама быстро вышла, не замечая никого вокруг. Эндемиону даже прятаться не пришлось.
Сигнорин остался один. Только Эндемион сделал шаг, чтобы войти, как появился новый гость, Эндемион скользнул обратно в тень.
В дверях покоев принца появился одетый в траур Владыка Поднебесья. На руках он держал сонного малыша — принца Эль`Касмиэля, позади плелась заплаканная девчушка трех годов — принцесса Кирия.
—
— Доказательство великой любви, — зло пошутил Владыка. Эндемион не вытерпел и подошел ближе к двери, теперь он мог не только слышать, но и видеть происходящее через щель. Однако, его не заметили… Или Владыка пояснял происходящее обоим детям?
— Это месть, сынок, месть твоего деда твоей бабке… — Густой голос отца был полон усталости и хорошо скрываемой ярости. Однако, чуткие к чужим чувствам драконы легко её читали.
Эндемион видел, как брат не сразу понял, что написано в отчете — цифры, просто цифры… И вдруг Сигнорин побелел:
— Он…?!
— Он отравил её. — Коротко ответил Владыка, не глядя на Сигнорина. Маленькая девочка, принцесса Кира, заплакала. Владыка, скомкав лист, взял на руки теперь еще и дочь. Её брат, Эль, сонно и обиженно толкнул сестру, Кира не осталась в долгу, едва не завязалась драка, но Владыка успел разнять, он повернулся к двери, собираясь уходить.
— Пап, постой… Я могу помочь?
Владыка покачал головой. Он пожелал сыну хорошего вечера и, прижимая к себе ревущих малышей, ушел.
Эндемион едва успел спрятаться в глубокую тень. Говорить сейчас с отцом сил не было. Он еще не отошел от скандала на руинах, случившегося в Мире Младших несколькими часами ранее — Эндемион злился, он бы начал войну с Императором Тиволии… А отец не начал.
Тем временим Сигнорин снова остался один. Только Эндемион сделал шаг к двери, как его едва не сбил элий-камердинер, явно стремящийся загладить вину за скандальный конфуз перед своим господином и не заметивший теперь даже дракона, проступившего в чертах Эндемиона, когда камердинер помчался к брату вперед него…
— Вина, — коротко приказал принц элию, появившемуся в дверях.
— Да, Ваше Высочество. — Выпалил растерянный камердинер. — Прошу простить, ваша матушка, она словно не слышала нас! А мы говорили, что вы не один и сильно заняты!
— Не смейте даже думать поперек Воли Реи[1], не то что говорить! В следующий раз просто предупредите меня заранее — где ходит Рея, девкам не место.
— Да, Ваше Высочество. Позвать девушек обратно?
— Нет, никого не нужно, если хочешь, можешь позвать Рею…
— Рею Сильвию?
— Маму я уже видел. Нет, мне нужна другая Рея, Рея Элеонора. Она бы меня, пожалуй, утешила… — усмехнулся принц услужливому камердинеру.
Эндемион решил, наконец, выйти из тени:
— Нора занята, да и к тебе, греховодник, ни за что не пойдет. Что ты там говорил о Рее и девицах? — Гулко поинтересовался Наследник. Камердинер вздрогнул и резко обернулся, затем побелел, поняв, кого он
Юный элий едва не упал в обморок от страха, глядя на наследного принца Эндемиона, да еще и в ипостаси дракона, Ларона. Отчего обычно светлые волосы будущего Владыки Поднебесья зажглись ярко-алым, на лице, подобном эльдарийскому только с более резкими и крупными чертами, проступил жемчужный узор, а глаза из светлых стали обсидианово-черными.
Эндемион не стал сильно пугать услужливого элия и отпустил свою вторую ипостась лишь частично: не было чудовищных когтей на руках, как не было и перламутровой кожи — непробиваемой ничем брони драконов. И сильные крылья Эндемион-Ларон не показал, как не показал и длинный гибкий хвост со страшным шипом на конце… Но элию-камердинеру хватило и этого.
Магия эльдаров, Старших, была бессильна против драконов, пленить их могло только Ничто. У элия удавки из Ничто точно не было. Да и не хорошо это — связывать будущего Владыку Поднебесья антиматерией, чревато… Тем не менее элий хорошо знал — просто так драконы себе не показывают. Значит, лучше поскорей ретироваться, исчезнуть, а судя по жгучему взгляду Наследника, и вовсе аннигилировать. Он поспешил убраться напрочь забыв о прямых обязанностях элия — прислуживать господину.
— Зато я уже взял вино и королей с пешками. — продолжил Эндемион, хмыкая и провожая камердинера брата долгим взглядом.
— Вино того стоит? — Полюбопытствовал Сигнорин, потешаясь и над братом, как павлин расправлявшим хвост, и над обычно высокомерным камердинером, так испугавшимся дракона брата.
— Из запасов самого Лорда Кариила, я счел, он нам сегодня должен.
— Хороший у него подвал… Прочный. Весь дом сгорел, а винотека осталась… — Злорадно согласился Сигнорин.
Эндемион вернул себе облик утонченного эльдара и прыжком упал на кровать брата, отчего каскад распущенных золотых волос накрыл покрывалом почти все ложе. Нахмурившись, Наследник с усмешкой достал предмет женского белья, чем и запустил в брата:
— Ты, говорят, перепортил всех девиц Поднебесья, Малиэна, даже Темных Миров…
— Ну… не всех… — немного задумчиво протянул Сигнорин, обращая на брата бирюзовые глаза. Он легко распустил гриву вьющихся светлых волос, собранных на время внезапного визита матери.
— И спишь со всеми, — Эндемион приподнялся на локти, откидывая назад золотую волну расплетённых кос, — кроме Младших.
Сиг едва заметно скривился.
— Неужели, брезгуешь? — удивился Эндемион.
— Энед, ты правда думаешь, что эльдарийки такие же теплые, как женщины Младших? — осведомился Сигнорин.
— Я не вижу разницы. Люди, эльдары — природа у всех одна, только мы бессмертны, а они — нет.
— Еще б, ты и не пробовал. Впрочем, тебе достались две самые лучшие из Старших.
— А, тебе, выходит, нужны все остальные? Чтоб не так обидно было?
— Нет. Нужна одна. Но любимая, — Сигнорин разлил вино по принесенным братом кубкам. Шутить ему было сложно, но Энеду было во сто крат хуже. Как наследный принц Поднебесья, Эндемион участвовал в ходе следствия, пытаясь разгрести весь кошмар, который обрушился на их семью.