Сердце тени. Книга 2
Шрифт:
– Чем ты меня слушала? – ехидно поинтересовался наставник. – Что общего у дуба и того, что я описывал как существо, внешне похожее на женщину? Ветреница внутри. Стучи.
– Куда стучать? – Ничего и отдаленно напоминавшего дверь в коре дерева не было.
– Да куда хочешь. – Тангл осторожно подтолкнул девочку вперед. – Особенной разницы нет.
Тень протянула руку и трижды постучала костяшками пальцев по самому широкому корню.
Несколько минут ничего не происходило. Эмьюз пыталась представить, как можно жить внутри дерева. Насколько большим бы ни выглядел дуб, там едва ли особенно
Дерево вздрогнуло и загудело густым басом. От неожиданности девочка юркнула наставнику за спину и продолжила смотреть уже оттуда. Громадный дуб точно привстал, открывая взорам круглый люк в изрытой червями земле.
– Не заперто? – с опаской спросила Эмьюз.
– А смысл? – Тангл нагнулся и потянул за кованное кольцо.
– Напоминает вход в подвал, – призналась девочка.
– Теоретически так оно и есть, – подтвердил Руфус. – Но у «подвала» должен быть «дом». Разве нет?
Вместо ответа мисс Варлоу поставила ногу на первую ступеньку.
Темный спуск увлекал Теней все глубже и глубже, пока в конце коридора не забрезжил зыбкий свет. Здесь пахло сыростью, но не той, какой обычно пропитан воздух подвалов, а той, которая бывает после дождя. Откуда-то доносился мерный плеск воды, тихий шелест и приглушенный звон.
Дом Ветреницы – одна единственная комната, но какая! Наискосок от одного угла до другого по вымощенному гладкими пестрыми камешками руслу бежал веселый ручей; стены казались мягкими из-за многочисленных гирлянд плюща, в которых крошечными звездочками поблескивали светлячки. Вся мебель в доме была каменной. Только Эмьюз понимала, что вовсе не человек приложил здесь свои умения, а что-то совсем другое.
Мягкий свет излучали крупные голубовато-зеленые кристаллы, вмурованные прямо в стену напротив входа.
Шелест сделался громче. Он креп и нарастал, пока девочке не почудились в нем слова…
– Зачем пришли? – Эмьюз пыталась глазами отыскать источник звука, но не находила.
– Меня прислал ректор Финн. – Наставник тоже отчаянно вертел головой. – Нам нужен совет.
– Совет? – эхом повторил шелест.
Девочка вздрогнула, когда с большого плоского камня вверх взметнулось бурое покрывало. Сперва все выглядело так, словно кто-то невидимый поднял его двумя пальцами, но существо, скрывавшееся под тканью, стремительно обретало форму и объем. И вот уже из мешковатых рукавов выскользнули тонкие руки с длинными пальцами, чтобы немного приподнять глубокий капюшон.
У Ветреницы не было лица… в обычном понимании. Но по виду голова определенно принадлежала женщине.
– И какого рода совет требуется сегодня от меня? – Хитросплетения изумрудно-зеленых стеблей терлись друг о друга, рождая странное подобие голоса.
– Господин ректор ищет растение, которое цветет, если полито любовным зельем, но мгновенно отцветает, – продолжил Тангл.
– Такого не существует. – Ветреница плавно приблизилась.
– Нет? Что ж, ладно… мы пойдем. – Руфус попятился.
– Смотреть легче, чем слушать? – Тень не думала, что
Руф остолбенел на месте. Естественно, ничего она не забыла! Сэр Тангл снова ощущал себя глупым мальчишкой, накрепко влипшим в самую неприятную из щекотливых историй.
Тем временем, Ветреница подобралась совсем близко. Ее нечеловеческая пластика заставляла мурашки пробегать по спине несчастной Эмьюз. Бурое платье качнулось легкой волной, и плоское лицо остановилась точно напротив девочкиных глаз.
– Не бойся. – Юная Тень в подробностях рассмотрела, как жутковатые гладкие стебли движутся, создавая звуки.
Ветреница выпрямилась.
– Смотреть – не слушать, – повторила она. – У вас есть образец?
– Растения? Нет. – Руфус всеми силами заставлял себя делать вид, что не понимает намеков. – Мы знаем, что оно…
Странное существо изобразило жест, призывающий к молчанию. Будь Ветреница человеком, Эмьюз сказала бы, что та поднесла палец к губам. Но какие там губы? Да и пальцем скрученный пучок стеблей назвать не поворачивался язык.
– Зелья, – прошелестела Ветреница.
– Да, ректор дал… образец. – Руф извлек из кармана склянку. – Но если растения не существует, проверять нечего.
Вместо объяснений она требовательно протянула ладонь.
Когда склянка оказалась у Ветреницы, она ловко вскрыла ее при помощи цепких усиков, пробившихся сквозь плотно переплетенные стебли руки.
– Повторять не стану, – предупредила женщина-растение, опуская палец в бесцветную жидкость.
Капюшон затрещал и лопнул по шву. Комната наполнилась удивительным, ни с чем не сравнимым ароматом! Ветреница расцвела благоухающими белоснежными гроздьями плотных бархатистых колокольчиков. То, что пряталось под капюшоном, на поверку оказалось густой копной тех же изумрудных стеблей, но с тонкими иголочками шипов, острыми лиловыми листиками и кудрявыми усиками.
Чудо не могло длиться вечно. Стоило Ветренице отдернуть руку, как волшебные цветочки сморщились, поблекли и облетели.
– Смотреть иногда действительно правильнее, чем слушать, но только иногда, – прошелестела она, возвращая склянку. – Совет дан. Зачем вам понадобилось растение?
– Эту девочку отравили любовным зельем, мы ищем лекарство. – Обескураженный Руфус следил, как невесомые сухие колокольчики кружат в воздухе и мягко ложатся на землю.
– Лекарство? – Ветреница задумчиво намотала один из шипастых стеблей на палец. – Предупреждаю, мои побеги ядовиты. Надеюсь, вы знаете, что с ними делать.
Она потянула за тонкий стебелек, и мисс Варлоу могла поклясться, что видела, как тот выскальзывает из общего клубка на плоском лице. Раздался тихий хруст, и остальные стебли-волосы всколыхнулись и опали.
– Вам… больно? – Сердце девочки сжалось.
– Нет, – покачала головой Ветреница. – Мне немного страшно.