Сердце Тигра
Шрифт:
— Хорошо. Давайте обговорим детали…
Обсуждение специфики задания, координат встречи и других подробностей заняло добрых десять минут. Когда оно закончилось, Блейр и Хоббс поднялись.
— Мы готовы, капитан, — сказал Блейр. — Пойдем, Хоббс, пора готовиться к полету.
— Минутку, полковник, если позволите, — сказал Эйзен, подняв руку. Он глянул на Ралгху. — Наедине.
— Встретимся на взлетной палубе, полковник, — сказал Хоббс. Килрати, как всегда, казался спокойным и невозмутимым, но Блейру показалось, что он заметил следы сочувствия в голосе друга.
Блейр снова сел,
— Что я могу для вас сделать, сэр?
— Полковник, я бы хотел обсудить ваше поведение, — сказал Эйзен, как только дверь закрылась за Хоббсом. Его голос звучал гневно. — Мне кажется, что вы вообразили, что слишком хороши, чтобы работать с остальными пилотами.
— Я не уверен, что понимаю вас, капитан, — проговорил Блейр. — Я знакомился с ними…
— Но за три недели на борту этой посудины единственным вашим ведомым был Хоббс. — Эйзен отмел попытку запротестовать. — Я знаю, что он ваш друг, и я знаю, что некоторые другие пилоты не в восторге от того, чтобы работать с ним, но ваш отказ летать с кем бы то ни было еще не слишком хорошо сказывается на состоянии команды. Я знаю, что Чанг может летать с ним, и, возможно, еще пара человек, так что вы могли бы по крайней мере иногда разнообразить ваш выбор ведомых.
— Сэр, со всем надлежащим уважением, это решаете не вы, — тихо сказал ему Блейр. — Вы командир этого корабля, но летный состав — моя сфера компетенции. Только моя. Я управляю крылом по-своему. Пилот должен полностью доверять своему ведомому, чувствовать себя полностью в нем уверенным, и именно так я отношусь к Хоббсу. Я предпочитаю летать с ним.
— Несмотря даже на то, что он подвел вас в вашем первом вылете?
— Сэр? — Блейр позаботился о том, чтобы отчет о его первом патруле выглядел неоднозначным.
— Ну же, полковник, вы же знаете все хитросплетения. Даже командир узнает некоторые вещи, несмотря на все попытки их скрыть. Хоббс умчался за вражеским истребителем и оставил вас в тяжелом положении, когда вы попали в засаду.
— Я не виню его, сэр. Вся эта ситуация как бы… получилась сама собой.
— Знаете, достаточно трудно понять, как вы все еще сохраняете уверенность в Хоббсе после этой заварушки, как бы вы ни закрывали на это глаза. И вот еще что, Блейр. Говоря, как сильно вы доверяете Хоббсу, вы намекаете на то, что у вас вообще нет доверия к другим. Мне это не нравится. Это плохо сказывается на моральном состоянии — не только вашего драгоценного летного крыла, но и всего корабля. Я не потерплю ничего, что ухудшает состояние «Виктори» и ее личного состава. — Эйзен несколько секунд изучающе смотрел на него. — У вас проблемы с другими пилотами?
— Сэр, я просто еще недостаточно хорошо их знаю, — сказал Блейр. — Единственный, кого я знаю — это Маршалл, и, говоря по-честному, я бы не стал с ним летать даже если бы он был единственным пилотом на этом корабле. Он — угроза всему, и у него еще давным-давно должны были отобрать его «крылья».
Эйзен выглядел задумчивым, но ничего не сказал.
— А насчет других… — продолжил Блейр. — У лейтенанта Бакли отличные данные, но я не уверен, что у нее все в порядке с головой. Чанг выглядит хорошим парнем, но недисциплинированным и непредсказуемым.
— Как вы собираетесь узнать о них хоть что-то, если вы с ними не летаете?
— Каждый раз, когда они вылетают, я наблюдаю за ними из Центра управления полетами, капитан. Верьте мне, я начинаю разбираться в том, как они летают… и как они думают. Я начну тасовать летный состав, когда буду готов… и не ранее.
— Я советую вам ускорить этот процесс, полковник, — сказал Эйзен. — Знакомьтесь с ними и начинайте с ними летать. Если вы не сделаете этого, у нас будут большие проблемы с моральным состоянием. Все понятно?
— Так точно, сэр.
— Тогда вы свободны. — Эйзен секунду поколебался. — И… удачи вам, полковник.
— Спасибо, сэр. — Блейр встал и быстро отсалютовал Эйзену, затем покинул рубку. Спускаясь на лифте к взлетной палубе, он еще раз прокрутил в голове все, что сказал капитан. Когда двери раскрылись, внутри у него все бурлило.
Кто-то просто ходил к Эйзену за его спиной, рассказывая истории и намекая, что Блейр не готов к руководству. Блейр был уверен, что знал, кто это был.
Офис командира крыла, носитель «Виктори», система Тамайо.
Стук в дверь заставил Блейра поднять глаза от его компьютерного терминала. «Войдите», — сказал он.
— Вы хотели видеть меня, полковник? — это был Маньяк Маршалл, одетый в летный костюм и держащий свой ярко раскрашенный шлем под мышкой. — У меня через пятнадцать минут патруль, так что лучше, чтобы вы закончили с этим побыстрее.
— Так и будет, Маршалл, — холодно сказал Блейр.
Майор попытался присесть, но Блейр остановил его гневным взглядом.
— Я не разрешал вам вести себя как дома, мистер, — сказал он пилоту. — Смирно!
Маршалл секунду поколебался, затем встал навытяжку.
— Есть, сэр, полковник, сэр, — ответил он.
— У меня для вас есть небольшая работенка, майор, — сказал Блейр, его голос был низким и внушающим опасность. — Этим утром, до моего эскортного вылета с Хоббсом, капитан Эйзен поговорил со мной о боевом духе этого подразделения. Мне показалось, что он чувствовал, что я не придаю уверенности и хороших чувств моим людям.
Маршалл не ответил. После долгой паузы Блейр продолжил.
— Из-за некоторых вещей, сказанных им, у меня возникло подозрение, что кто-то из пилотов пытается перепрыгнуть через мою голову и ходит к нему, принося различные жалобы по поводу того, как я управляюсь с крылом. Конечно, майор, не стоит и говорить, что я считаю это очень серьезным нарушением протокола. Члены летного состава не должны выносить за его пределы свою мелочную зависть и личные проблемы, и мне не хочется повторения подобных происшествий. Поэтому, майор, я даю вам ответственное задание — докладывать мне о любых нарушениях военной дисциплины в крыле. Если я замечу, что кто-то еще из состава крыла нарушит порядок подчиненности подобным образом, за это ответите вы. Вам понятно, майор?