Сердце твари
Шрифт:
Олега он считал чем-то вроде своего подопечного – не зря же они вместе недавно участвовали в ночной спасательной экспедиции. Мальчик казался ему молчаливым и угрюмым. С ним трудно было найти общую тему для разговора, и потому доглядывать за ним парню нравилось особенно.
Вот и в этот раз.
Олежка остановился, удивленно посмотрел на старшего товарища, ответил:
– Мне разрешили взять топор.
– Зачем?
– Хочу сделать кол.
Какой еще кол? Дамир спустился на террасу:
– Для чего?
– Против пса. Если мертвая
– Сюда никакая собака не доберется. Не бойся.
Мальчик угрюмо кивнул, но видно было – от своей идеи не отказался.
– А где ты собрался рубить? – попытался зайти с другой стороны Дамир.
– Осины везде полно, ее не жалко. Я прочитал, что от мертвецов надо из осины.
– Сказки ведь!
– Да что такого? Я никому не мешаю…
– Ну иди.
Дамир проводил мальчика взглядом. Он видел, что опять ни на шаг не приблизился к пониманию его характера. Нужно было возвращаться к ненавистным бумажкам, а он все медлил, медлил…
Диана не вернулась ни к вечеру, ни под утро. Все понимали, что это может значить, но вслух не говорили. Молчаливое ожидание действовало на нервы.
Весь следующий день собирали грибы в окрестных буераках. Даже не собирали, а выискивали. Эти полудохлые червивые сыроежки еще и прятались так, будто знали о своей судьбе…
А вечером все по уже сложившейся традиции набились в комнату к Климу. Все, кроме мастера Слова, который чувствовал себя намного хуже, чем разведчик, и за которого Геда волновалась всерьез. Трое подмастерьев, два младших ученика, Геда, Клим. Совсем не та компания, с которой можно пытаться уйти в новое Убежище по горам. И все это понимали.
Подмастерья Дианы, правда, храбрились, повторяя, что окрестные горы они знают лучше чем свои пять пальцев и дорогу в любом случае найдут. Но Клим взял с них слово, что они не покинут территорию, пока есть хоть слабая надежда дождаться помощи… или хотя бы возвращения Дианы. Геда не стала ничего говорить при учениках, но положение с продуктами было аховое. Еще немного – и есть будет нечего… никакие грибы не помогут.
Она разливала по кружкам травяной чай – хоть с этим подножным добром не было никаких проблем.
– Может, правда попытаться добраться до ближайшей деревни? Парни бы справились, – тихо сказала она, чтобы разрядить нависшее молчание.
– Уйдут, и кто здесь останется? Два калеки, дети и… и ты. А в одиночку идти нет смысла. Да и вообще, плохая идея. Схарматы наверняка обчистили все окрестности – армия у Акима большая даже помимо мертвяков. Я сомневаюсь, что даже наши давние поставщики согласятся что-то продать. А уж подмастерьям, мальчишкам, которых никогда раньше не видели…
– Но надо же что-то делать? – тихонько спросил Дамир.
– Геда, сними повязки, я сам схожу.
– Не может быть и речи. Ты нам живой нужен. А в город сходить – это совсем не вариант?
– Мы просто тянем время, – с досадой сказал
Все эти разговоры повторялись из раза в раз, из вечера в вечер. И сегодня ничего нового не прозвучало.
Разве что Олег спросил:
– А Дальгерт?
– Что «Дальгерт»? – раздраженно ответил ему Клим. – Дальгерт сидит в монастыре, считай, в плену у схарматов. Что он может сделать? Прошло несколько дней, мы даже приблизительно не знаем, что там происходит.
И, пожалуй, только Дамир мельком подумал, что как-то слишком быстро Олег ушел. Но не придал значения. Ну, расстроился человек, решил побыть один, с кем не бывает?
Хватились его уже в сумерках.
А когда стало ясно, что его нет нигде в Убежище, и вовсе наступила тьма.
Клим, услышав новости, только сказал:
– Если своей головы нет, чужую не приставишь.
Нарочито равнодушным, сухим тоном. Словно судьба мальчика его совершенно не волновала.
Ту ночь все так и просидели в его комнате. Так что даже пострадать в одиночестве не удалось.
Снова набежали тучи, принесли дождь и холодный ветер. Это было напоминание: скоро сентябрь. В косах берез поселилась седина, люди кутались в теплые вещи и старались пореже выходить под дождь.
Дальгерту такая погода нравилась. Можно, не мозоля никому глаза, постоять на открытой галерее, подумать. В мастерские идти не хотелось – там витийствовал Лек. Что-то у него опять шло не так, и он винил в этом всех, кто попадался на глаза.
Светились многие окна: в такую пасмурную погоду в кельях темно. Мок двор, у разрушенных ворот скопилась большая грязная лужа. Даль поморщился от промозглого холода и решил, что с него хватит, надо идти к огню. И надо уже позаботиться о теплых вещах на зиму. Пожалуй, этим можно заняться прямо сегодня.
Он спустился с галереи, миновал трапезный зал, легко ответив на приветствие дежурного солдата. Над входом кто-то уже намалевал углем Глаз Схарма.
Поднялся к мастерским, послушал, не орет ли где-нибудь Лек. В мастерских деловито переговаривались мастера, никаких следов лишнего шума.
С Леком Дальгерт столкнулся на лестнице.
Глаза мастера лихорадочно блестели, на щеках горел яркий румянец, одежда казалась растрепанной. Лек всегда очень заботился о своем внешнем виде, и Даль мимолетно подумал – с Ильрой повздорил, что ли?
Все в мастерских знали, что дела у Лека на личном фронте идут неважно. Насколько неважно, Даль не расспрашивал. Не хватало еще собирать сплетни об Ильре. Жива, здорова, уже хорошо. А что выбрала этого…
Это ее дело. Разумеется, только ее… ты-то сам сделал все, чтобы она не выбрала тебя.
И правильно сделал. Помнишь, чем для нее в прошлый раз кончился просто намек на то, что она может тебе нравиться?
Лек проскочил мимо, едва заметив идущего навстречу помощника. Дальгерт проводил его взглядом и поплелся на жилой этаж.