Сердце убийцы

Кейн Челси

— Нет. — Роббинс, посмотрел на свою ручку, потом на детектива. — Я хочу сказать то, что сказал: мышечные спазмы в момент смерти — явление очень редкое — раз; положение руки показывает, что на нее не воздействовала возвратная сила при выстреле револьвера, — два. Существует вероятность, что это самоубийство. Мы вскроем труп и рассмотрим все получше. Сейчас я лишь делюсь предварительными соображениями. Чтобы скучно не было.

— Черт! — пробормотал Арчи, с досадой запрокидывая голову и бросая взгляд на белый потолок с одиноким матовым шаром светильника посередине. Он

не горел. — Ты выключал свет?

Роббинс тоже посмотрел на светильник.

— Неужели я похож на новичка в своем деле? Конечно, нет!

Детектив резко развернулся и высунул голову через заднюю дверь.

— Эй, кто-нибудь выключал свет на кухне? — громогласно выкрикнул он.

Полицейские на заднем дворе переглянулись, и все промолчали.

Шеридан закрыл дверь и обернулся к Роббинсу.

— Значит, если исходить из посылки, что никто из наших не лажанулся и не щелкнул выключателем…

Лоренцо забрал у Шеридана ручку и как ни в чем не бывало просунул ее за прищепку клипборда.

— Он мог застрелиться еще засветло. Солнце заходит в шесть — в половине седьмого. Получается, что он сделал это чуть раньше. — Роббинс посмотрел на труп. — Но не намного. — Улыбнулся, зубы сверкнули белизной на фоне коричневой кожи. — Или же кто-то из сегодняшней тусовки выключил свет.

Арчи поморщился. Эдди Джексон легла спать в десять вечера.

— Тебе что, поплохело? — озаботился Роббинс.

— Нет, я отлично себя чувствую. Лучше некуда. — Он нащупал завалявшуюся в кармане противокислотную таблетку и сунул в рот. Ее сладковато-меловой вкус заглушил запах разлагающейся плоти.

Глава 39

— Ну теперь ты довольна? — спрашивает Арчи.

От кодеина ему здорово полегчало. Он вообще витает сейчас где-то в облаках. Кожа на израненном животе покраснела и опухла. Шеридан чувствует жжение — воспалительный процесс охватил пораженные инфекцией ткани, но пленника это особо не волнует. Детектив не обращает внимания даже на тяжелый трупный смрад, пропитавший все вокруг. Пот не стекает с липкой поверхности кожи, руки и ноги лежат безжизненно, будто отнялись, но по ощущениям тело кажется легким и теплым, по нему циркулирует густая, как кисель, кровь. Мир стал простым и понятным. Вот Арчи. Вот Греттен. Вот подвал. Они здесь вроде как в комнате ожидания смерти. А потому Шеридан заводит разговор.

Греттен сидит на стуле рядом с кроватью, положив свою руку на его.

— Ты присутствовал при родах жены? — спрашивает она.

— Да.

Лоуэлл смотрит отсутствующим взглядом, подбирая в уме слова, чтобы поточнее выразить мысли.

— Мне представляется это так — надрывно, прекрасно и отвратительно. — Греттен наклоняется к нему близко-близко, дышит ему в щеку и тихонько говорит на ухо: — Только не думай, что это произошло само по себе. В основе всего химия. Я бы сразу почувствовала. — Уху щекотно от дыхания Греттен, ее пальцы стискивают его ладонь. — Физическая связь. Искра смерти. — Она оборачивается и смотрит на его руку, по-прежнему перехваченную ремнем в запястье. — Как они хотели этого. Я выхватывала их из Вселенной. Распоряжалась

их жизнями. Меня поражает, как это люди просыпаются утром, идут на работу и возвращаются домой, никого не убив за весь день! Мне жаль их, потому что они не живут. Они так и не узнают, что значит поистине ощущать себя человеком.

— Зачем ты ввязала тех мужчин?

Греттен смотрит кокетливо.

— Для разнообразия. Мне нравилось наблюдать, как мои любовники убивают ради меня.

— И вдобавок ты укрепляла свою власть над ними.

— Ага!

Арчи покосился на лежащий внизу труп. С высокой кровати головы не видно, только руку, и с течением времени он наблюдал, как кожа на ней темнеет, вздувается, пока кисть не потеряла привычные очертания и не стала похожей на птичью тушку.

— Как зовут того, что на полу?

Греттен безучастно смотрит на труп.

— Дэниел. Я нашла его по Интернету.

— Почему ты убила его?

— За ненадобностью. — Она легонько водит пальцем по коже на предплечье Шеридана. — У меня появился ты. Он ничто по сравнению с тобой. Ты особенный, милый. Неужели тебе самому не ясно?

— Двухсотый по счету. Круглая цифра.

— Не только это.

Кажется, он начинает прозревать. Чем больше удаляется от Шеридана его прежняя жизнь, тем понятнее ему становится Лоуэлл. Интересно, у нее это врожденное или приобретенное?

— Греттен, кто заставлял тебя пить чистящую жидкость?

Она смеется, но ее веселость неубедительна.

— А если я скажу — отец, тебя устроит?

— Я напоминаю его?

Греттен чуть вздрагивает, или ему чудится?

— Да.

— Кончай это, — говорит Арчи без надежды на успех. — Позвони в «Службу спасения».

Она отрицательно покачала ладонью в воздухе.

— Я делаю это не потому, что такая же, как мой отец. Я не злая.

— Знаю. Тебе нужна помощь.

Греттен берет с поддона скальпель с запекшейся на нем кровью Шеридана, приставляет к его груди и начинает вырезать. Арчи почти не чувствует этого — лезвие острое и бороздку прорезает неглубокую. Он смотрит, как под скальпелем расходится его и без того искромсанная кожа, выступает кровь, задерживается на мгновение, свертываясь на воздухе, и тут же безудержно выплескивается из разреза ярко-красным потоком. Это ощущение пересиливает сейчас все остальные: кровь стекает по бокам и собирается в лужу под спиной на пропитанной его же потом серой простыне. Арчи смотрит на то, как Лоуэлл сосредоточенно морщит маленький лоб, как царапает по его живой плоти.

— Вот, — наконец произносит Греттен удовлетворенно. — Это сердце.

— Для кого оно? Я думал, мы зароем тело. Оставим их в мучительном неведении.

— Это сердце для тебя, — радостно объявляет психопатка. — Для тебя, милый. Это мое сердце. — Погрустнев, она опускает взгляд на его распухший живот. — В нем, конечно, тоже начнется воспаление. Это все Дэниел виноват. Из-за его трупа нарушена стерильность. А у меня нет нормальных антибиотиков против стафилококковой инфекции. Те, что я ввожу, только замедляют ее развитие, но они слишком слабые, чтобы убить микробов.