Сердце убийцы

Джеймс М. Р.

— Очень хорошо. — Официант ослепительно улыбается нам и быстро уходит, пока Гриша взбалтывает вино в своем бокале, глядя на меня.

— Хотел бы я дать тебе простой ответ, Лидия. Это сложно. Мы с женой не были в хороших отношениях много лет, но я остался, потому что у нас есть дети. Конечно, там все еще есть привязанность, но не та любовь, которая была у нас когда-то. Мы очень разные люди… она и я. По большей части, это одна из причин, почему мы сейчас живем отдельно. В течение недели дети в школе, и я могу оставаться в городе, где предпочитаю быть, в

то время как она может оставаться в загородном доме, где она счастливее всего. По выходным мы возвращаемся в семейный дом и притворяемся, что все в порядке, ради наших детей. Такова наша договоренность, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы уйти из дома, а потом...

— И что потом? Ты разведешься? Похоже, она не понимает, что у вас есть договоренность, или не хочет развода. Похоже, она определенно не думала, что у тебя был какой-то открытый брак...

— Ну, нет, — уклоняется Гриша. — Она не хочет разводиться, даже когда дети подрастут. Она думает, что брак все еще можно спасти.

— Она все еще любит тебя. — Даже несмотря на то, что я обижена и зла, даже с учетом того, что я чувствую к Грише сейчас, мне все еще больно говорить об этом вслух. — Конечно, она хочет все исправить.

— Любовь должна идти двумя путями. И я ее больше не люблю. Но Лидия, — Гриша смотрит на меня, его глаза полны эмоций. — Я смирился с холодным браком без любви. Я не смел надеяться на большее. Но потом я встретил тебя, и ничего не смог с собой поделать. Ты была такой яркой, живой… на том музейном мероприятии, где мы встретились, такой увлеченной своей работой. Такой красивой. Я почувствовал, что мгновенно полюбил тебя, и не мог вынести разлуки с тобой. Мне показалось, что это второй шанс, глоток свежего воздуха, и я...

Я поднимаю руку, чувствуя, как сжимается грудь. К счастью, как раз в этот момент появляется официант с нашими закусками, расставляя их с размаху.

— Господа готовы сделать заказ? — Спрашивает он, и Гриша хмурится.

— Лидия?

Я даже не заглядывала в меню, но это неважно. Я знаю его наизусть, я перечитывала его дюжину раз.

— Я буду утку с черничным соусом, — говорю я ему, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. Опять как обычно.

— Я буду баранину, — говорит Гриша. — Но не спешите с первыми блюдами.

— Конечно.

Когда официант снова уходит, Гриша смотрит на меня, протягивая руку, чтобы коснуться моей руки. Мне приходится приложить все силы, чтобы не отдернуть ее обратно.

— Лидия...

— Итак, я была исключением. Аномалия. Ты раньше не изменял?

— Конечно, нет! — Гриша звучит в замешательстве, что заставляет меня ненавидеть его еще больше, если то, что Левин рассказал мне обо всех остальных девушках, правда. — Лидия, я всегда хотел быть верным мужем своей жене. Я никогда не был человеком, который изменяет. Но ты… ты заставила меня снова почувствовать себя живым. Всего несколько минут разговора с тобой, и я почувствовал, что могу дышать…

— И ты сбил меня с ног. — Я тупо смотрю на свой салат. Предполагается, что я должна умолять Гришу принять

меня обратно, но все происходит наоборот. И я знаю, что должна заставить его почувствовать, что я тоже этого хочу, но это намного сложнее, чем я ожидала. Я хочу плеснуть ему в лицо своим вином и сказать, чтобы он шел нахуй.

— Лидия, я просто прошу дать мне еще один шанс. Нам было так хорошо вместе. Наверняка ты это тоже видела. Я еще не сказал, что люблю тебя, мы не произнесли этих слов, я не хотел торопить тебя, но это правда. Я сказал, я...

Я снова поднимаю руку, потянувшись за своим вином, чтобы выиграть время. Я не хочу слышать, как он говорит, что любит меня, не прямо сейчас. Я не уверена, что смогу это вынести.

— Ну и что? — Резко спрашиваю я, когда делаю глоток вина. — Ты разведешься? Или продолжишь встречаться со мной за спиной своей жены? Какое у нас будущее, Гриша?

Я знаю, что слишком сильно протестую против того, что я должна здесь делать. Но, конечно, было бы подозрительно, если бы я сдалась слишком быстро.

— Я… Гриша колеблется. — Я пока не могу с ней развестись, Лидия. Дети… и она зла. Она может погубить меня.

Погуби меня. До Левина, до того, что я знаю, я бы подумала, что он просто имел в виду забрать половину его денег, заставить его платить за дорогого адвоката, разлучить его с детьми. Но теперь эти два слова означают что-то другое. Они означают, что она может знать что-то о других его делах. Что-то, что может быть полезно Левину, мне. Что-то, что может навредить Грише, если он навредит ей.

Я ненавижу, что я это знаю. Я ненавижу, что я сейчас так думаю. Я ненавижу, что мой мозг, у которого никогда в жизни не было подобных махинаций, теперь пришел к такому выводу. Это похоже на путь к паранойе, к тому, чтобы никогда больше никому полностью не доверять, к тому, чтобы всю оставшуюся жизнь оглядываться через плечо.

— Гриша…

— Пожалуйста, Лидия. Ей просто нужно время.

— Время для чего?

Его рука снова на моей, гладит, сжимает. Наши закуски все еще стоят перед нами. Его суп перестал дымиться. Я не притронулась к своему салату. Я чувствую его прикосновение, пытающееся затянуть меня обратно, заставить забыть, зачем я здесь, что я знаю.

— Пора понять, что нам больше не хорошо вместе. Со временем она это поймет, я знаю. Она поймет, что развод лучше для нас обоих, даже сейчас, когда дети подросли. И тогда я буду свободен.

— А до тех пор?

Он смотрит на меня почти умоляюще.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Лидия. Ты думаешь, что нам не следует быть вместе до тех пор, что мы должны держаться порознь, пока я не освобожусь, что ты не хочешь быть женщиной на стороне. И я понимаю это, но...

Нет, я думаю, что ты лжец. Что я не знаю, как я собираюсь пройти через это, что каждое твое слово причиняет мне еще большую боль, заставляет меня ненавидеть тебя еще больше. Я думаю, что не могу поверить, что когда-то повелась на что-то из этого.