Сердце в огне
Шрифт:
Он сел на диван. Женя поискала глазами, куда можно пристроиться. Обстановка была более чем спартанская. Ни кресла, ни стульев. И коробки, коробки, коробки… Глеб проследил за ее взглядом:
— Здесь много твоих вещей… Я не знал, куда их деть.
— Как ты? — спросила Женя.
Она по-прежнему смотрела в сторону, на одну из коробок, боялась встретиться глазами, чтобы снова не видеть эту полупрозрачную пленку.
— Я? Нормально… Лечусь… Как ты узнала, где я живу?
Женя пожала плечами:
— Ты не берешь трубку. Пришлось через знакомых…
— У тебя хорошие знакомые, — усмехнулся Глеб.
Женя
Не спуская друг с друга глаз, они молчали. А между ними кружили воспоминания: парковка у магазина, где Глеб впервые столкнулся с Женей, новогодний шар, разбивающийся на осколки, полупрозрачная фата, за которой сияло счастье, теплое море… и больше ничего. Ни безжалостного огня, ни боли, ни страха, ни отчаяния. Не было измены, отчуждения и бегства обоих, лишь бы спастись.
Счастливое прошлое отступало, кутаясь в дымчатую вуаль, печально улыбалось на прощание. Еще немного, и оно растает в воздухе, оставив после себя хрустальные блики. В них и сохранятся искры их любви. Они друг у друга были. И этого не изменить.
***
По улице шагала темноволосая девушка. Она торопилась. Хулиганистый холодный ветер выпрыгивал из-за угла и безжалостно трепал кудрявые пряди, дергал и спутывал их между собой. Девушка только щурилась и терпеливо отводила их в сторону. Теперь ей незачем прятать красно-розовые шрамы, застывшие на щеке. Лицо было спокойно и задумчиво. Ничто больше не мучило и не терзало. Она смогла отпустить, а он смог найти покой и силу в себе.
— Это только мой путь, Жень… — сказал Глеб. — Знаешь… он настолько личный, что я ни с кем не хочу его делить. Такое дело… — он по-мальчишечьи улыбнулся, — слишком интимное…
Зазвенел в кармане телефон. Женя остановилась и посмотрела в экран.
— Да…
— Я в аэропорту, Жень… Я прилетел. Не смог ждать. Тетя Саня меня прибьет. Я сбежал тайком.
Невесть откуда на тротуар выпрыгнула большая, чуть замызганная панда. Принялась топтаться рядом, настойчиво зазывая в ресторан. Женя отошла в сторону и отвернулась. Голос Михаила окутал золотым теплом. «Как будто медом», — почему-то подумала она.
— Куда мне теперь? — осторожно спросил Михаил.
— Ко мне. За вещами. А потом обратно. Есть билеты?
***
Горели табло стоек регистрации. Сосредоточенные пассажиры сновали муравьями, тащили, волокли и катили свои вещи. Женя и Михаил заняли очередь и приготовились медленно плутать среди лабиринта ленточек. Женя задумчиво смотрела на вереницу людей перед собой.
— Подожди, я сейчас, — вдруг сказала она и нырнула под ленту, туда, где у колонны сохранился свободный пятачок.
Михаил непонимающе проводил ее взглядом. Он видел, как Женя вынула телефон и сосредоточенно принялась что-то набирать на экране. Вспыхнуло сообщение: перевод Глебу Юрьевичу Б. доставлен. Женя улыбнулась, убрала телефон и вернулась к Михаилу.
— Всё! Теперь полетели! Только у меня больше нет денег, чтобы заплатить тебе за домик.
Глава 41
Кладбище было совсем небольшим. Женя шла рядом с Михаилом и вглядывалась в помутневшие изображения тех, кто давно уже отправился в вечность.
Михаил свернул на узкую дорожку и остановился перед небольшой плитой серого мрамора. На ней были изображены лебеди, которые крыльями обнимали три имени. Софья. Лиза. Поля. С гравированного портрета на Женю смотрела молодая женщина, прижимающая к себе двух маленьких девочек с серьезными глазами.
Женя молча положила белые заплаканные розы и посмотрела на Михаила. Он взял ее за руку и крепко сжал пальцы. Из нависшей давным-давно тучи вдруг посыпались крупные снежинки. Мягкие и пушистые, они плавно кружились только над кладбищем, падая на кресты, плиты, металлические ограды… Некоторые сразу же таяли, другие, сбившись в кучку, замирали на камнях, как белые пчелы.
— Пойдем… — сказал Михаил и обнял ее за плечи. Короткий порыв ветра пошевелил атласные ленты букета и тут же оставил их в покое.
***
Анна ждала катер, стоя на пирсе. Ее пробирал озноб, в это время года погода напоминала лето в средней полосе России. По утрам и вечерам было прохладно. А сегодня с самого утра наползли и серые тучи. Не спасал даже теплый гидрокостюм. Анна всматривалась в небо. Тревожное, злое, будто стая голодных волков, вот-вот накинутся и разорвут в клочья.
О ее сегодняшнем погружении не знает никто. Она специально договорилась в городе с частником, молодым пареньком, которому не терпелось подзаработать на взбалмошной белой туристке. Он обещал отвезти, куда угодно и в любую погоду. В глубине бухты послышался звук мотора, и через минуту катер уже покачивался рядом с берегом. Анна подхватила сумку с маской и теплым пледом и ловко впрыгнула внутрь. Сделав широкий круг, катер, подпрыгивая на воде, помчался к синей полоске горизонта.
К погружению всё было готово. Приняв смятые зеленые купюры, смуглый хозяин катера белозубо улыбнулся и подмигнул. Анна на секунду засмотрелась на его здоровую свежую кожу и сильные плечи. Махнув ему рукой, она подошла бортику и заглянула в зеленоватую почти прозрачную воду. В груди появилось знакомое ощущение тревоги и предвкушения встречи с тайной.
Сегодня она поставит свой личный рекорд. Вода приняла ее ласково. Наверное, так чувствует себя младенец в утробе матери, надежно и спокойно. Анна расслабилась и доверилась глубине. Тело начало тонуть, как камень. Едва шевеля руками, Анна с наслаждением впитывала энергию воды, покорялась ей, прислушивалась к ней, растворялась…
Вода предприняла последнюю попытку вытолкнуть ее на поверхность. Но Анна сделала резкий выдох, и тело снова пошло вниз. Стайка мелких пузырьков весело устремилась к свету. Цвет воды изменился с бледно-зеленого на изумрудный с примесью синевы. Анна подняла глаза и увидела мерцающие над головой блики. Сознание оставалось воздушным, а мир снова открылся с другой стороны. Теперь ей казалось, что она парит в космосе. Ее окружили вакуум и тишина. Слышно только, как движется кровь по телу — медленно, тщательно сберегая остатки кислорода.