Сердце ведьмы не ошибается
Шрифт:
— Не отвлекайся, — ткнула я её в бок. — Надолго-то приехали?
— Да леший их разберёт. Вроде говорили, что скоро назад отправляются, но, может, и не все.
Сердце у меня сжалось, забывая, что ему положенно биться. Уедут, и Ларионов уедет, вот так просто, даже не вспомнит. Не оглянётся.
— А, ну вот, — увлечённо продолжала Лиска. — Уж не знаю, по каким они делам явились, только барина совсем довели. Я-то его, может, и не вижу, зато слышу прекрасненько. Такие там у них крики стоят, что у нас на кухне стены дрожат.
— А кричат
— Слов не разобрать, — пожала плечами Лиска. — Только я тебе скажу, что нормальные люди так не кричат. Сумасшедший он, совсем. А потом кашляет так страшно, надрывно, громко.
— Алиса! — раздался откуда-то сбоку гневный женский голос.
Лиска вздрогнула всем телом, шепнула мне короткое «удачи» и побежала к матери, помогать еду на прилавки раскладывать. А я осталась с Анкой перед шатром и улыбаться мне больше совсем не хотелось.
Глава 7
Никто меня не ждал, но я решила заранее не расстраиваться и списала это на ранний час. Ярмарка только открылась, приезжие с дороги проголодались и толпились у прилавков с едой. Бедная Лиска только и успевала, что с братом за водой к колодцу бегать да чаи к пирожкам заваривать. Если так дальше пойдёт, то они к обеду уже закроются, продавать станет нечего. Снова домой печь пойдут.
Я вздохнула. На Лискину поддержку можно было не рассчитывать.
— Сделай что-нибудь, — страдальчески нудел Тишка.
Я удивлённо посмотрела на него и сжалилась.
— Анка, ты бы полегче с ним, залюбишь до смерти.
Подруга пожала плечами, но кота не выпустила, только слегка ослабила хватку. Тишка попытался вырваться, но не тут-то было, держала она крепко, знала все его уловки.
— Так он мне сам никогда не даётся, то ли пожаловалась, то ли оправдалась Анка. — Сколько я его на улице зову и молоко предлагаю, а он меня всё по широкой дуге обходит.
Я засмеялась:
— Смотри, Тишка, похудеешь.
— Похудею, но с достоинством, — гордо отозвался он.
Анка хихикала ему в загривок. Я махнула на них рукой. Наверное, в прошлой жизни подруга была кошкой, может, даже его возлюбленной, потому что ни одно другое животное не вызывало у неё столько восторга. Как, впрочем, и люди. Как и я, Анка оставалась одной из немногих девиц в селе, которые к восемнадцати годам были не только не засватаны, но и подходящих вариантов не имели. Её это устраивало, а родителей — не очень, но совместные страдания, отмашки от вопросов и закатывание глаз нас очень роднили. В глубине души я переживала, что наша дружба закончится, если это равновесие нарушится. Жалко было, что Тишка кот, а не человек, не оборотень даже какой, а то я бы Анку живо за него сосватала, хотел он того или нет. Впрочем, Тишка таким зазнайкой мог оказаться, что за ним бы очередь становилась, а он только, знай, отказывал бы. Красивый он, умный, а цену себе знает. Нет, хорошо, что кот. Так они девичьи сердца-то целее будут.
Анка никуда не торопилась, и я оставила их на улице, попросила дать
В шатре было темно, после яркого солнца снаружи. Пусто и как-то жутко. Я бывала тут каждый год, всё оставалось по-прежнему, кроме единственного — впервые я оказалась тут одна. Не как ребёнок, от скуки дёргавший за юбки взрослых, а как единственная ведьмочка на всю округу.
Обошла вокруг старого низкого столика, опустилась на кожаную подстилку на земле. Погладила её край пальцами. Тут моя бабка сидела, а потом мама. За ней снова бабка, так уж вышло, что пост-то снова к ней вернулся. Не ожидал никто такого поворота. Вздохнула тяжело, словно мешало что-то. Вчера ещё думала, что восторг придёт. Что глаза гореть будут, что переполнит грудь ощущение собственной важности, нужности, полезности.
Нет, не переполнило. Может, прав был отец, во всём прав. Никому я тут не нужна.
Бабка моя всякие побрякушки любила. Карты с собой брала, шар красивый, говорила магический, только я-то знала, что обычный он, стеклянный. Ничего нам, ведьмам, не требовалось, только за руку человека взять, да в ауру вглядеться. Потому я ничего лишнего приносить не стала, а теперь подумала, зря, наверное. Для простого человека оно, конечно, интереснее, солиднее получается. Только вот я в эти игры не умела играть, всё равно ведь пользоваться не буду, а притворяться у меня всегда плохо выходило. Поймут ещё, заподозрят чего, так ещё хуже неумехой-то прослывёшь. Особенно если что плохое «нагадаешь».
Я расстелила по столу красный платок. Давил он мне на плечи, прям как Тишка стал по ощущениям. Не хотелось мне в нём сидеть, как будто не доросла до него. Выставила несколько баночек да бутылечков по краям стола. Самые полезные травы, настойки и мази заранее приготовила. Как полезные, те, что больше всего у заезжих гостей спросом пользовались. От переохлаждения да от болей у мужиков в поясницах. Бабы-то не жаловались, им и внимания обращать на такую мелочь было некогда.
Анка снаружи что-то тихо, но увлечённо рассказывала Тишке. Голос убаюкивал, но их присутствие радовало.
Оставалось у меня одно дело перед тем, как посетителей сюда пускать. Не дело даже, скорее желание, но важное, так и крутилась в голове мысль. Знала я, что, если сейчас не сделаю задуманное, так и буду до вечера маяться, а то и дольше, пока, наконец, не соберусь.
Сложно было ведьмочке самой себе гадать. Карты да руны я всегда могла разложить, да не то это всё, пустое. Не так наш главный семейный дар работал. Только вот себя саму за руки не возьмёшь и в ауру-то не всмотришься. Был один способ, но опасный, коварный. Мог он результат так исказить, что и правды потом не найдёшь. Верить ему нельзя, только к сведенью принять, выводы сделать. Подумать хорошенько, то ли ты, ведьмочка, поняла.