Сердце волка
Шрифт:
Я фыркнула, постаравшись передразнить ее манеру, и Лил сверкнула в стремительно наступающем полумраке белой полоской зубов.
— Кстати, ты так и не сказала, как Велес даровал тебе этот драгоценный риолин, на котором герб твоего рода? — спросила Лил.
Я пожала плечами как можно более естественно, делая вид, что мне не впервой такие штуки.
— Передал через ундину.
— Через ундину?
Фосса чуть не подскочила на месте, выпучив глаза.
— Ага, — будничным тоном ответила я. — Брехня, что ты сказала, что они не любят людей. Эта зеленоволосая
На лице Фоссы проступила досада, и, что более удивительно, на лице Виллы тоже. Брови ее нахмурились, и упавшим голосом она сказала:
— Дело плохо, Эя.
Я взглянула на нее с немым вопросом.
Вилла пожевала губами, двигая их из стороны в сторону, и, словно нехотя, ответила:
— Ундины берут за свои услуги, и берут дорого. Я бы не хотела остаться в долгу перед одной из них.
Я вспомнила, как напоследок блеснул каплями росы медальон Андре и канул в бирюзовой глубине, даже не оставив на ней кругов на память, и вздохнула.
— Не волнуйся, — серьезно ответила я ей. — Я уже заплатила за ее услуги. И дала самую высокую цену.
Вилла пристально всматривалась мне в лицо несколько секунд, потом коротко кивнула.
Какое-то время мы молчали, потом Лил спросила:
— О чем ты думаешь, Эя? У тебя загадочный вид.
Я торжествующе улыбнулась и ответила:
— Об ундинах.
— Об ундинах?
— Ага. Теперь я знаю, как они ныряют в это озеро.
— В смысле как? На то они и ундины, чтобы нырять! — не поняла Лил.
— Я не о том, — сказала я. — Я о самом принципе. Мне понятна их магия.
Вилла с Фоссой переглянулись, а глаза Лил на миг сверкнули красными огоньками. Но никто ничего не сказал.
Вскоре Лил позвала всех ужинать.
Мясо рыбы оказалось нежным, белым и сочным, чешуя отставала вместе с глиной, кости Лил ловко выудила из всех четырех рыбин, разломив каждую надвое. Кости она сказала собрать в одну кучу, с ее слов я поняла, что здесь водятся какие-то розовые звери с вытянутыми, как у зайцев, ушами, но острыми зубами. То ли урунки, то ли огрунки, я не запомнила, потому что плохо слушала. Живут они на деревьях, и на крупную дичь вроде нас не нападают, наоборот, окружают заботой, признавая превосходство, отгоняют вредителей и предупреждают об опасности в виде крупных хищников и того же одиночного пиренейца, которому может взбрести в голову сдуру забрести сюда. Так вот, эти зверьки, по словам Лил, не прочь полакомится костями и объедками с нашего стола.
Стоило сумеркам окончательно захватить власть над дневным светом, как над нами закружили мотыльки со светлячками, а вода в озере заискрилась.
Я, предупрежденная Виллой, что поспать мне придется нескоро, с помощью Лил сварила кофе в походном котелке, и с наслаждением выпила две чашки. Остальные от кофе отказались, заварили себе ароматный чай из дикорастущей мяты с огромными, как у лопуха, листьями, а вот остатками леденцов закусили с удовольствием.
— Когда мне идти к этому Велесу? — тихо спросила я Виллу.
— В полночь, — ответила она.
— Расскажи о нем, — попросила я. — А то вдруг я увижу его, и не узнаю. Мимо
Лил засмеялась, Фосса хмыкнула, а Вилла уверенно сказала:
— Велеса — узнаешь. И мимо не пройдешь, даю гарантию.
— Да на кого или что он похож-то?
— Велес — один из самых древних богов, издревле чтимый Свободным народом, — сказала Вилла почти нараспев. — Бог удачи и путешественников, если капнуть глубже — бог движения, изменения мира.
На разных наречиях Заповедных земель его имя звучит как Господин Дорог или Водчий всех Путей.
— Бог? Как бог? — воскликнула я, пугая стайку мотыльков с острыми голубыми крыльями.
Вилла пожала плечами, не понимая моего недоумения, чуть склонила шею, наклоняя голову вбок.
— Ты хочешь сказать, что он — бог, и что я скоро его увижу? — решила нужным уточнить я.
— Нет, — проговорила Вилла, поджимая губы. — Я не хочу этого сказать. Я это уже сказала.
— То есть ваши боги — живые?!
— А какими им быть?
Я потерла переносицу.
— Ну, наши… наш… наша Богиня — она скорее, понятие, абстрактное, ее описания нет ни в одной из церковных книг. Считается, что она сотворила мир в родах, и милостиво правит им, награждая праведников и наказуя грешников.
Вилла с Фоссой поморщились, а Лил пробормотала:
— Что за муть?
— Как можно верить в то, чего не видишь? — спросила Фосса.
— Ну, — протянула я, почему-то считая нужным отстоять в принципе далекую мне церковную доктрину, — думаю, не все из вас видели этого Велеса и остальных ваших богов.
— Но те, кто видел, могут рассказать, — возразила Фосса. — Сама говоришь, что описания вашей богини нигде нет, значит, ее точно никто не видел.
— Зато жизнеописания святых праведниц есть, — обиделась я. — Всех двенадцати. С такими подробностями, что вам и не снилось!
Вилла положила Фоссе ладонь на колено, и сказала, обращаясь ко мне:
— Мы чтим многих богов, живых богов, Эя, но именно Велес — наш покровитель. Кто ещё может быть покровителем свободного народа, как не бог-оборотень, хозяин магии и сокровенного, властитель перекрестков, бог нави? Главное его деяние — то, что он привел сотворенный Родом и Сварогом мир в движение. Благодаря мощи Велеса день когда-то сменила ночь, за холодной, безжизненной зимой пришли на землю весна, лето и осень. Велес подарил нам выдох и вдох, печали и радость.
Магия Велеса — не однообразное повторение одного и того же, а сами основы жизни, движущая сила, приводящая в движение все на свете. И хоть оно выглядит циклично, ничто не повторяется дважды — ни река, ни воздух, ни вкус, ни чувство.
Благодаря величию Велеса народы Макоши-земли научились преодолевать трудности и ценить счастье.
Вилла замолчала, на губах ее застыла легкая, почти невесомая улыбка.
— Я заслушалась твоим рассказом, — призналась я. — Никогда бы не подумала, что рассказы о божестве могут быть так интересны, — в последний момент я искусно заменила слово «близки». — Значит, я встречусь с Велесом, но в каком облике он появится, если он, как ты говоришь, бог-оборотень?