Сердце волка

Занковец Алена

– Эй… – позвала я, но он словно не слышал. – Эй! – никакой реакции.

Тогда я коснулась его руки – просто чтобы привлечь внимание. Он мгновенно отдернул ладонь. Глаза зло вспыхнули.

Я натянула улыбку, чтобы разрядить обстановку.

– Мне нужно в туалет.

– Давай, – продолжая уплетать мясо, ответил похититель.

Вот так просто? В кино большинство побегов совершается именно в такие моменты.

Подходя к двери, я обернулась. Он заканчивал с отбивной, не обращая на меня внимания.

Окна в туалете не оказалось.

Я кисло усмехнулась. Постояла немного, нажала на спуск воды, сполоснула руки и постояла еще. Хотела потрепать нервы «соседу» – когда злишься, когда игра идет не по твоим правилам, проще совершить ошибку. А потом мне пришла в голову мысль – я же могу оставить послание тем, кто идет за мной!

…Когда я вернулась, похититель допивал воду.

– Надо было сразу тебя предупредить, что в туалете нет окна, – сказал он.

Я промолчала. Ну что я могла ответить?

Закинув рюкзак на плечо, похититель направился к выходу. Я поплелась следом.

Алекс

Я впервые в ее новой квартире. Новой – в смысле той, куда Дикарка переехала с отцом вскоре после аварии. На самом деле эта квартирка в панельном доме древнее мамонта, и по сравнению с моим коттеджем кажется непригодной для жизни.

У Веры угловая комната. Открываю шкаф – и меня обдает сыростью. Прижимаю к лицу рубашку, висящую на вешалке. Запах плесени перебивает аромат Дикарки. Я так соскучился по нему…

Думаю, останься мы с Верой соседями, между нами бы точно что-то произошло. Но расстояние сыграло свою роль. Пусть к тому времени у меня была машина, но частые поездки к шестнадцатилетней девочке – дочери папиного друга – не казались бы окружающим чем-то нормальным. С тех пор мы обычно виделись семьями, по праздникам.

Я любовался ее цветением. Прицеливался. «Небольшая грудь… Второй размер? Как раз под мою ладонь», – раздумывал я, наблюдая, как она присаживается на деревянный лежак у мангала, где пылают дрова.

Барбекю на заднем дворе моего дома. Ночь. Третья бутылка пива. Фантазии становятся осязаемыми, и я словно по-настоящему чувствую тепло ее кожи под пальцами. Вижу Верин взгляд, распахнутый, удивленный, когда я становлюсь настойчивее.

Тш-ш, моя дикая… Здесь же полным-полно народа…

Она откидывается на спинку лежака и прикрывает глаза. Ее податливость, мурашки по телу, румянец – все это невероятно будоражит меня…

– Леха, принеси еще пива!

В тот момент я ненавидел своего отца.

Само собой, видение оборвалось. Мы снова находились по разные стороны мангала, словно на концах Вселенной. Моя Дикарка все также отстраненно-заворожено смотрела на костер, обнимая себя за плечи. Блики огня – а не мои пальцы – ласкали ее лицо. Но, медленно втягивая воздух, я все еще мог представить, как остро пахнет дымом ее нежная кожа.

Все эти годы я словно сидел в бесконечно долгой засаде, поджидая настолько ценного зверя, что он стоил затраченного времени.

Прошлым

летом Дикарка едва не попалась в мои силки. Обстановка в городе накалилась, девочке понадобился присмотр, и ее сослали ко мне на целый месяц. «Ко мне» – в смысле к моим родителям, но у нас дома на одном участке. Очень удобно.

Я обхаживал ее несколько дней, но она, смеясь, выскальзывала их моих «дружеских» объятий. Придумывала пустячные поводы, чтобы поздно вечером, когда остальные спали, сбежать от меня в свою комнату.

Ее совершенно не интересовала моя коллекция ружей.

Как-то утром я без стука заявился к ней в спальню (она вовсе не смутилась, словно я брат ей какой-то) и заявил, что сегодня у нас с ней свадьба. То есть мы идем на свадьбу к моему другу. Потом, к нашему обоюдному удовольствию, я превратил ее в Золушку в той стадии, в которой она ехала на бал. Девчонки из салона красоты пришли ко мне домой. Прическа, макияж. Большая коробка с вечерним платьем – просто ожившее кино. Моя Дикарка была благодарна – по глазам видел, – но, черт подери, кроме благодарности, в ее глазах не было ничего!

Всю свадьбу я наблюдал, как она, думая, что не замечу, поила пальмы в кадках тем самым шампанским, которое я так старательно ей подливал. Но самое интересное ожидало меня под утро. Она сбежала. Из моего же дома. На рассвете, когда все кошки серы. Дотащила стремянку до забора и перелезла через него. Все это я потом увидел на записи видеокамеры. Был ли я зол?.. Хм… Моя душа и тело до сих пор требуют реванша. И вот спустя год я узнаю, что отец снова ссылает ее к нам. Я тут же проверил, все ли стремянки под замком. Ну что, ты будешь рада видеть меня, Вера?

Как же я ждал ее! Накануне ночью приятель устроил мальчишник. А я даже расслабиться толком не мог – все сидел сам не свой, пытаясь вытравить ноющую боль в диафрагме ударной дозой текилы. А потом, дома, до самого сигнала будильника, пялился в потолок, фантазируя, как Вера изменилась за прошедший год. Представлял нашу встречу: невинный поцелуй в щеку – почти у самого краешка губ – и глубокий вдох, чтобы насладиться ее ароматом. Дружеское объятие за талию – пойдем, покажу твою комнату. И так – шаг за шагом. Никакого давления. Пока она не привыкнет. Пока не начнет нуждаться в моей близости.

И вот, наконец, утро. Вскакиваю с кровати. Вместо зубной пасты выдавливаю на щетку крем для рук, забытый моей подружкой. Зачет у студентов принимаю кое-как. Даже грешу со студенткой – из-за ее сходства с Верой, – что, в общем, не в моих правилах. Выхожу из универа весь на нервах. Уже скоро… Влажные ладони… И вдруг – телефонный звонок. Вера исчезла.

Ее похитили из той самой квартиры, в которой сейчас нахожусь я.

Вспомнив свои эмоции после того разговора, я непроизвольно тру забинтованные костяшки пальцев. Удар кулаком в стену повредил не только штукатурку. Зато мне полегчало. На место преступления я уже ехал с ясной головой.