Сердце волка
Шрифт:
Я опустила голову ниже.
— Простите, дартхари, я не могу…
Я дёрнулась, попытавшись уйти, но поняла тщетность этой попытки, как только почувствовала его руку на своем локте. Вторая рука мягко прикоснулась к подбородку и заставила меня приподнять голову.
Дартхари улыбался. Нежно и чарующе.
И глаза… какие ласковые…
Но ведь они и раньше были такими… всегда были! Почему мне понадобилось уехать, чтобы это осознать?
— Ты счастлива здесь, Рональда? — произнёс он спокойно, а моё сердце колотилось в груди, как бешеное. Я вспомнила,
Наверное, он прочитал. Простите, но мне так хотелось хотя бы раз назвать вас просто по имени…
Глупая, глупая Рональда.
— Да. Я счастлива здесь, дартхари.
Я сказала правду. Я никогда не могла лгать ему. Кому угодно, только не ему.
В тёплых глазах Нарро вспыхнули и закружились ярко-голубые искорки. Совсем как у меня, только мои — ярко-жёлтые…
— Что ты нашла здесь? Расскажи.
Знакомые пальцы погладили подбородок, прикоснулись к нижней губе… Одно мгновение мне хотелось сделать глупость и лизнуть их. Ох, уймись, волчица!..
— Здесь приняли меня такой, какая я есть. Поддержали и полюбили… и я полюбила их тоже, дартхари. Полюбила, как…
— Семью?
Я вздрогнула, потому что он нашёл то единственное слово, которое я носила глубоко внутри себя, но боялась произносить. Словно опасаясь спугнуть давно родившееся чувство.
— Да, дартхари.
Нарро вздохнул и погладил меня по щеке. Ласково и почти невесомо.
— Я очень рад за тебя, Рональда.
Мне тоже хотелось поднять руки и дотронуться до него. Ощутить ещё раз силу этих плеч, прижаться к груди, услышать биение сердца… Как тогда, во сне. Но я не смела.
— Вы… не снимаете мой амулет?
— Не снимаю, — он улыбнулся. — И не сниму, не волнуйся. Спасибо тебе за него.
Большая тёплая рука скользнула на талию, и дыхание на миг перехватило.
— Рональда… Я хочу спросить тебя. Ты могла бы вернуться в Арронтар?
Я ужасно удивилась, но Нарро спрашивал серьёзно, без улыбки.
— Зачем, дартхари? Там у меня нет будущего.
— И всё-таки?
Я покачала головой.
— Нет. Арронтар остался… в прошлом.
Почему его глаза кажутся мне такими горькими? Как тогда, когда я сказала, что хочу уехать.
— А если я попрошу тебя вернуться? — сказал он, и рука на талии чуть сжалась. — Рональда, ты могла бы вернуться… ради меня?
Вот тут я задохнулась по-настоящему.
Я не понимала…
Зачем Вожаку просить об этом?
И даже если он попросит… разве это что-то изменит? Разве это изменит моё прошлое, тысячи брошенных камней, предательство брата, презрение окружающих, отречение… Родителей, которые меня никогда не любили, жестокие слова, сказанные мне в совершенной уверенности в собственной правоте?
Я больше не хотела быть жабой. Никогда. Ни единой секунды.
И Нарро прочёл ответ на свой вопрос в моих глазах до того, как я его озвучила.
— Нет. Я… не могла бы. Нет, дартхари.
Впервые
— Дартхари?..
И вдруг он, вздохнув, крепко прижал меня к себе. Как в тот вечер, перед моим отъездом. И со слезами, вскипающими в глазах, я поняла — прощается.
Нарро прощался со мной, и теперь уже — навсегда.
Большая рука пробежалась по спине, погладила волосы, задержавшись на затылке.
— Прости меня, Рональда. Прости меня, девочка. Прости за то, что так и не дал тебе того, чего ты всегда заслуживала. Прости за каждую секунду причинённой боли. Во всём этом виноват только я. Я один.
— Нет, нет, что вы…
— Ты ничего не знаешь, Рональда. Я глупец, слепец и трус. И…
— Нет-нет! — закричала я, обнимая его изо всех сел. — Не говорите так! Вы самый лучший, вы… Если бы не вы, я бы не смогла… Я бы умерла, понимаете? Только вы давали мне силы всегда… Одно ваше присутствие!
Я говорила правду. Тогда, после Ночи Первого Обращения, меня поддерживали только мысли о дартхари.
И Дэйн.
— Не вините себя ни в чём! Я…
Я задохнулась. Почему я не могу сказать? Ведь он знает, всегда знал… Но почему я не могу сказать это вслух?!
Мне никогда не хватит смелости, даже если пройдёт пятьдесят лет.
Так я подумала однажды, так подумала и сейчас.
— Спасибо тебе, Рональда. Будь счастлива, — произнёс Нарро негромко, и я чуть не умерла, когда он прижался горячими губами к моему виску. Потом к щеке, и наконец к уголку рта. Всего на мгновение.
— Буду, обещаю, — почему-то ответила я.
Он кивнул.
Развернулся и… ушёл, не оборачиваясь.
А я упала на траву, сжала кулаки и, чувствуя, как прорвавшиеся когти на руках впиваются в кожу и на землю капает тёплая кровь, тихо, но горько заплакала.
Я вернулась к Эллейн и Эдди спустя пятнадцать минут, когда мне удалось унять слёзы и, умывшись прохладной водой из пруда, привести в порядок лицо.
Она что-то рассказывала ему, сидя на лавочке. Я не слышала ни слова, но её тихий и серьёзный голос успокаивал и убаюкивал. Вот и Эдди притих на коленках герцогини.
Я выдавила улыбку на губы и подошла ближе.
Эллейн заметила меня первой. Она подняла голову, и в её взгляде я заметила стыд.
— Мама! — воскликнул Эдди, соскакивая с колен главного дворцового лекаря, и бросился ко мне. — Ты долго! Пошли в замок?