Сердце ярости
Шрифт:
— Что… я сделал? — Кейл задыхался от крови и чувства вины. — Ксеносы…
— У нас мало времени, они уже близко, — ответил псайкер.
Кейл увидел торчащий из своей груди клинок Норда и слабо усмехнулся.
— Так это тебя мне следует благодарить?
Норд втащил раненого воина внутрь абордажной капсулы, проигнорировав вопрос.
— Это поправимо, брат-сержант. Клетки Ларрамана уже работают.
Он забил серию команд на контрольной панели.
Лицо Кейла потемнело.
— Подожди… что ты делаешь?
Норд отвел глаза.
— Инд скоро нас обнаружит. Нельзя медлить.
Псайкер
Кейл попробовал подняться, преодолевая боль. Но задрожал и задохнулся — в его крови все еще шла борьба.
— Ты не можешь… отправиться туда… один.
Кодиций принялся шарить в отсеке с оружием.
— Я полагаю иначе, сэр. Именно я и только я один могу отправиться обратно. Эти твари уже забрали жизни трех Кровавых Ангелов. Они заплатят за это, — псайкер взглянул на ветерана. — И вероломство Херена не должно остаться безнаказанным.
Сквозь застилающую глаза пелену сержант разглядел, как кодиций что-то достает из оружейного отсека и вставляет свежую обойму в болтер.
— Норд, — повысил он голос, — под трибунал отдам!
Псайкер помедлил у выхода из шлюзовой камеры, вглядываясь в тьму корабля-улья.
— Я сожалею, что не могу подчиниться, брат. Прости меня.
А затем он двинулся прочь, и латунные створки шлюза закрылись за его спиной. Острие абордажной торпеды начало вращаться, и она стартовала обратно к «Эматии».
Кейл подполз к смотровому отверстию, оставляя на стальном полу кровавый след, и увидел, как отваливается прочь громада корабля-улья. Капсула зависла в черной мгле, разворачиваясь в поисках «Эматии». Реактивные двигатели завибрировали и помчали торпеду к фрегату.
Норд бросился в схватку, одновременно паля из болтера и яростно раскручивая силовой топор.
— Инд, — кричал он, — я здесь! Выходи, если не боишься!
В тесных пространствах коридоров он сражался с термагаунтами и прочими боевыми формами, тяжелыми подошвами давил жуков-телоточцев. Он убивал и рвал тиранидов на части, прокладывая путь в недра улья. Он превратился в вихрь из свинца и стали, упиваясь боем. Его тело кричало от боли, порожденной ранами и ядом тиранидов, но он продолжал сражаться, опираясь на психическую мощь. У границ сознания маячили тени Черной Ярости и Красной Жажды, пытаясь прорваться и поглотить, но космодесантник держался впереди на шаг. Он не мог позволить им поглотить себя. Еще не время. Его тяжкая ноша билась о нагрудник.
«Скоро, — говорил он себе, ощущая черное и красное, — уже совсем скоро».
Он снова миновал мост из костей, выкрикнул вызов и тираниды отозвались.
Его окружили крылатые твари с трепещущими, наполненными газом мешками на шеях. Стая горгулий вспорола воздух хитиновыми крыльями.
Он разрядил в них болтер, и трассирующие следы снарядов взрезали сумрак яркими магниевыми вспышками. Но на месте одной убитой твари возникало пять новых, десять новых, двадцать… На мосту завязалась жестокая битва.
Норд упал в яму, где спал карнифекс. После тяжелого, оглушающего удара Кровавый Ангел почувствовал, что тонет
Разорвав липкие нити белка, облепившие его доспехи, он освободился.
И встретился лицом к лицу со своим врагом.
— Надо было бежать, пока была возможность, — голос Инда прозвучал жужжаньем роя рассерженных мух. — Теперь не жди пощады.
Тиран улья, окруженный громадными монстрами с шипастыми спинами, согнулся, словно передразнивая Инда, и тот повис перед Нордом как марионетка. Вслед за этим появились новые щупальца и потянулись вперед, изучая обстановку.
Ксеносы ждали от Норда запаха страха, но он не удостоил их такой чести. Вместо этого он нагнулся и достал потерянный в схватке силовой топор.
— Пришел твой конец, адепт, — сказал он. — Если бы ты только мог видеть, что с тобой стало.
— Мы — самые лучшие! — последовал рев. — Мы поглотим всех и вся! Вы — хищники! Вы — чудовища!
Норд сделал глубокий вздох и впустил в сознание черные клубы.
— Да, — вымолвил он, соглашаясь, — возможно, мы такие и есть.
Черная Ярость и Красная Жажда — дар-проклятие, с которым он сражался так долго, его безумие и его сокровенная суть… Псайкер снял защиты. Он целиком отдался Ярости, позволил ей заполнить себя. В нем разгорелась новая сила и отшвырнула прочь все сомнения и вопросы. Внезапно снизошла ясность. Существуют только оружие и цель. Убийца и жертва.
Ксеносы кинулись в атаку, и Норд с оружием в руках бросился им навстречу, стремительно приближаясь к тирану.
Инд увидел смертельную ношу в руках Кровавого Ангела и ощутил, как его полоснуло ледяное лезвие страха. Тиран вздрогнул.
— Нет, — прошептал Инд.
— Во имя Сангвиния и Бога Императора! — зарычал кодиций, оскалив клыки. — Я покончу с вами!
Капитан Горолев в ужасе отскочил от пульта управления.
— Когитаторы зарегистрировали всплеск энергии на борту корабля-улья.
Херен повернул к нему голову на змеевидной шее.
— Я знаю.
Горолев шагнул навстречу жрецу.
— Этот корабль представляет угрозу! — резко выкрикнул капитан. — Ваши разведчики пропали. Мы должны уничтожить скверну! Нет никакой причины, чтобы оставлять их в живых лишнюю минуту!
— Есть причина! — манера Херена холодно и скользко увиливать от ответов внезапно испарилась.
Он набросился на капитана фрегата, а за его спиной вздыбились многочисленные механодендриты, напоминая злобных, шипящих змей. От притворной вежливости магоса не осталось и следа.
— Мне надоела вербализация ваших эмоций, капитан! Будет так, как я прикажу или же вы прекратите свое существование!
— Вы не имеете права! — начал Горолев и осекся, когда Херен протянул к нему конечность с лазерными резаками вместо пальцев.
— У меня есть право на все! — проскрежетал он. — Улей стоит много дороже вашей жизни, капитан. Дороже жизни всей вашей никчемной команды, дороже жизней космодесантников! Я пожертвую всеми вами, если это понадобится!
На мостике воцарилась тишина. Глаза Горолева расширились, но не от страха перед Хереном. Он и его офицеры завороженно смотрели на люк за его спиной.