Сердце ярости

Сваллоу Джеймс

— Я понимаю, — отозвался Кейл, и Норд заметил, как сжались его челюсти. Не сказав больше ни слова, ветеран повернулся и зашагал прочь с командной палубы. Норд двинулся за ним. Они вышли в коридор, и внезапно космодесантник почувствовал, как кто-то тронул его наплечник.

— Джентльмены! — Горолев, прищурившись, оглянулся, убедившись, что люк, ведущий на мостик, закрылся за ним. — Можно вас на два слова?

В ауре капитана маслянисто-черными разводами плескалось подозрение.

— Говорите, — отозвался Кейл.

— Я не стану скрывать

своего отношение к поведению и мотивам уважаемого техноадепта. Но я хотел бы внести свои комментарии, — на лице капитана отразилась смесь гнева и застарелых страхов. — Милостью Императора, мне довелось участвовать во множестве сражений с ксеносами. Тираниды — самые отвратительные из них, — голос Горолева сочился злостью. — Эти… существа. Я видел, как они захватывали целые миры и оставляли после себя пустыню, раньше, чем кто-либо успевал опомниться.

Он придвинулся ближе:

— Этот корабль-улей не надо изучать, его надо разнести на атомы.

Кейл поднял руку и Горолев умолк.

— Я согласен с каждым вашим словом, капитан. Но все мы слуги Бога-Императора — и я, и вы, и Норд, и даже Херен. И должны исполнять свой долг.

На мгновение показалось, что Горолев намерен поспорить, но капитан лишь угрюмо кивнул, уступая и подчиняясь приказу:

— Тогда приступим. Император защищает.

— Император защищает, — откликнулся Кейл.

Норд открыл рот, чтобы повторить эту ритуальную фразу, но вдруг потерял дар речи.

Он почувствовал что-то. Это что-то было настолько быстрым, неуловимым и смутным, что Норд, даже подключив все свои органы чувств, не смог его идентифицировать.

Над ним, подобно грозовой туче, заслонившей солнце, прошло нечто мрачное, зловещее и глубоко инфернальное. И тут же пропало. Но осталось ощущение присутствия… Разума?

Псайкер ощутил, как черные и красные клубы накатывают на границы его сознания, и поспешил выстроить ментальный барьер.

— Норд? — Кейл настороженно вглядывался в его лицо.

Гарас сделал усилие, очистил разум и ответил:

— Значит, приступаем к миссии, брат-сержант?

— Приступаем, — кивнул Кейл.

Абордажная торпеда просверлила насквозь корпус судна тиранидов. Металлические зубья впивались в костяную структуру, проворачивались, разрывали панцирь и пучки омертвевшей плоти, протаскивая за собой отделяемый грузовой отсек внутрь корабля-улья.

Наконец торпеда достигла намеченной полости и произошла разгерметизация отсека. Космодесантники с оружием наготове ступили в чрево ксеносского корабля.

Сержант Кейл, как обычно, шел впереди. Он выскользнул из жерла торпеды, с болт-пистолетом в руке и поводил им из стороны в сторону, осматривая отсек на предмет опасности. За ним шел Норд, следом боевые братья Дейн и Сеун. Замыкал группу брат Кор. Он двигался с особой осторожностью, нянча у груди огнемет. Фитилек его оружия тихо шипел, отбрасывая пляшущие отблески во влажной, зловонной темноте.

Брат-кодиций почувствовал,

как под его ботинками прогибается «пол». Палубное покрытие представляло собой костные пластины на гибкой сцепке из сухожилий. Из таких же пластин формировались арки и переходы.

Постепенно в отсеке становилась светлее — оккулобы десантников отрегулировали диапазон зрительного восприятия.

Вокруг Кровавых Ангелов возвышались стены из освежеванной плоти. Их окружали гофрированные спирали из жирных, черных хрящей, сочащихся жидкостью. Сморщенные сфинктеры источали зловоние скотобойни. Повсюду наблюдались признаки разложения, глубокие гноящиеся раны, и запекшийся ихор ксеносов.

В одном месте стена была облеплена какими-то светящимися наростами. Норд сковырнул один из них и не сразу опознал в нем жука размером с кулак. Жуки цеплялись к мембране, затянувшей стену, шевелили жвалами и слабо мерцали в темноте. В тени прятались и другие формы, а в ранах корабля-улья вяло копошились мелкие паукообразные существа.

— Повсюду видны повреждения, — заметил Сеун. Его хрипловатый голос глухо прозвучал в плотной атмосфере корабля тиранидов. — Но никаких следов оружия.

— Похоже, техножрец был прав, — Кейл внимательно рассматривал стену, — не знаю, что убило корабль, но не сражение. Сеун, что у тебя?

Брат Сеун посмотрел на дисплей ауспика, который держал в руках.

— Есть слабый сигнал от персонального локатора адепта, — сказал он и махнул рукой: — в той стороне.

Взгляд Кейла обратился к Норду:

— Возможно, что Инд жив?

Псайкер напрягся, осторожно посылая вперед свое сверхъестественное чутье. Все, что ему удалось распознать, это бледное свечение паукообразных существ и жуков. Ничего похожего на мыслящий разум, не говоря уже о разуме человеческом.

— Я не чувствую его, сэр, — ответил он, наконец.

— Тогда давайте соблюдать осторожность, братья, — Кейл двинулся вперед, а его товарищи молчаливо, не теряя бдительности, последовали за ним.

Коридор сузился до размеров канализационной трубы, и Норд вообразил пищевод, по которому спускались Адептус Астартес. Ему приходилось видеть тиранидов и раньше, но только на поле битвы и вдобавок через прицел ракетно-пусковой установки. Он никогда прежде не рисковал, забираясь на их корабль, и удовольствия от этого мероприятия было еще меньше, чем он предполагал.

Корабли тиранидов не ковали в кузницах и не собирали на верфях. Они вырастали.

Корабли-ульи вырастали из плоти и крови захваченных миров, превращенных в питательный бульон из разжиженной биомассы. Они были живыми существами. Со множеством оговорок их можно было назвать животными.

Электромеханические процессы в нервных узлах отсылали команды к мозгу; железы регулировали внутреннюю среду; экзотермическая химия давала свет и тепло.

Корпус представлял собой хитиновый панцирь и защищал «экипаж», кишевший, подобно паразитам, в кишках космического наутилуса.