Сердце Забытых Земель
Шрифт:
Вторым выразился я, одновременно делая скриншот:
— Да вы обалдели…
— Горчичник мне на темя! — поддержал меня Док — Давайте туда не пойдем? Я очень прошу! Пожалуйста! В этот раз мы точно сдохнем!
— Этот горельеф пробирает до мурашек — заметил Храбр.
— Не просто нам там будет — мрачно заметил Бом — Тут прямо наглядно показано насколько не просто все будет и чем все может кончиться…
Тут я с зеленокожим «предсказателем» был склонен согласиться — и насчет наглядности, и насчет «не просто будет». Все ведь действительно максимально наглядно демонстрируется прямо сейчас вон на той не слишком ровной и вроде как идущей волнами и ломанными углами скальной поверхности, с огромным горельефом,
Шершни приземлили нас в центре овального углубления, в свою очередь находящегося на высоком скальном языке, «уходящего» на территорию оставшейся за нами Страннорослой Пущи. Сделай еще пяток шагов в том направлении и можно перескочить на приветственно тянущиеся толстенные ветви древнего леса — это на случай, если мы захотим отступить. Ну а коли мы все же решимся и двинемся в противоположную сторону, то сначала нас будет ждать спуск по достаточно крутому и очень длинному каменному спуску в лежащее под нами узкое мрачное ущелье, идущее прямо метров так двадцать с лишним, а затем нависающие над ним бурые и словно опаленные скалы смыкались и ущелье превращалось в короткий тоннель, заканчивающийся тупиком. И вот в том тупике и находился освещенный двумя огромными пылающими медными чашами горельеф.
На скале был детально и очень реалистично изображен финал битвы между воином-человеком и рыцарем-нежитью — и к сожалению для человека все закончилось максимально плохо: его мощной подсечкой только что сбили с ног, голова уже ударилась о камень, в то время как туловище еще словно бы «парило», только собираясь упасть следом, в правой руке зажат меч, левая заканчивалась багровой культей, словно бы «упертой» в скалу и смотрящей на нас, но самое страшное заключалось в другом — в голову несчастного уже вонзилось и прямо сейчас уходило длинное зазубренное острие боевого копья, зажатого в стальной шипастой длани рыцаря-скелета в темном доспехи и без шлема. Треснувший от середины лба до верхней челюсти череп с пылающими алым глазницами обращен вниз к своей жертве, одна его рука вонзает убивающее человека копье, а в другой он крепко сдавливает шею скрюченной у его ног полусидящей и вопящей «прямо на нас» еще живой девушки эльфа с перекошенным от ужаса и боли лицом, с широко разинутым в безумной попытке сделать вдох ртом, с выпученными глазами, роняющей из рук остатки разбитой лютни и торчащим из ее плеча вогнанным почти по рукоять тяжелым кинжалом из темного металла. Барельеф максимально страшный, жуткий, вызывающий желание отвернуться или хотя бы прикрыть глаза. Казалось, что вот-вот рыцарь-нежить отбросит удушенную эльфийку, выдернет страшное копье из черепа погибшего воина и сойдет со скалы к нам, чтобы сотворить с нами такое же вот непотребство…
Какая-то темная здесь Вальдира… даже слишком темная…
Но и это еще не все.
О нет.
Вишенкой на этом торте являлись имеющиеся в скале входы, являющиеся продолжением ущелья и единственным путем под скалы. И входами были рты всех героев горельефа. Самым широким входом был разинутый в предсмертном крике рот погибающего воина, при этом оскаленные зубы верхней и нижней челюсти были по сторонам входа, ведь голова была прижата к земле боком. Вторым входом был рот удушаемой эльфийки — тоже достаточно широкий. Ну а третьим видимым отверстием в скале и проходом внутрь были стиснутые зубы рыцаря-нежити — в его рту не хватало в одном месте по два зуба сверху и снизу. Из ртов воина и эльфийки сплошным медленным потоком изливалась кровь — алая, прямо алая-алая тягучая кровь, стекающая на дно ущелья и уходящая в испещряющие камень трещины. Из дыры в зубах огромного скелета капала черная курящаяся жидкость, падающая в кровавое озерцо, порожденное перекошенными окровавленными ртами его жертв. Ах да — еще один
— Это вообще законно? — тихим задушенным голосом спросил снова оживший Док, драматично указывая руками на горельеф внизу — Слишком все по-настоящему! У меня сердце даже не в пятках, а уже где-то там — километрах в десяти позади отсюда нервно пульсирует в каких-нибудь кустах…
— Слишком жестоко и кроваво — кивнул Бом — Ну что? Спускаемся? Пока все строго по словам бывавшего здесь Фуунга — ущелье безопасно, а вот там за скалой начинается лабиринт проходов, лазов и ям. И там же появляются первые враги, но он не прошел далеко и был вынужден с позором отступить.
— Спускаемся — подтвердил я — Но вон там сделаем привал и распределим полученные от Дэммиура и Фуунга блага. Ну а потом уже помолимся всем светлым богам и нырнем в один из проходов…
— Ртов — поправил меня Храбр — Нырнем в один из ртов и нас проглотят… Слушайте… у меня аж мороз по коже… и это не Затухание — это восторг, смешанный с ужасом… Я хочу туда! Даже если я там сдохну вот прямо так как на этом горельефе — я хочу туда!
— А ты как предпочитаешь? — с чуть нервным смешком осведомился я — Чтобы тебя придушили как ту эльфийку? Или чтобы тебе пробили череп зазубренным копьем?
— Ы-ы-ыгх — Храбра аж передернуло — Буду надеяться избежать и того и другого. Я готов.
— Готов! — решительно подтвердил Бом.
— Ни фига я не готов! — громко заявил Док.
— Раз все готовы — то выдвигаемся — вздохнул я и первым шагнул на крутой спуск.
В преддверии обещания лютой смерти нашлось не слишком уютное место для привала — но все с тем же жутким напоминанием о мрачном грядущем. А если точнее — в стене ущелья, расположенной всего метрах в десяти от входов и горельефа, мы нашли еще одного «участника» той драки на стене и предпочли расположиться внутри его реберной коробки.
Полуорк. Разодранный на две части воин полуорк, лишенный плоти от центра груди и до нижних ребер, был с невероятной силой буквально вбит спиной и затылком в стену ущелья, уйдя в нее наполовину. Наружу торчало застывшее в агонии клыкастой лицо, зубы стиснуты, глаза закрыты — и спасибо за это! — лопнувшая спереди кираса открывала отличный вид на верхнюю часть крайне мускулистой груди, а дальше шли обнаженные ребра. Руки могучего воина уходили назад в стену под таким углом, что возникала мысль о том, что их полуорку вывернул некто обладающий очень большой силой и жестокостью.
Причем с места откуда мы первый раз созерцали ущелье этой «прекрасной» скульптуры не было видно — ее скрывал бурый каменный наплыв на скале. Поэтому второй жуткий горельеф открылся нам внезапно, заставив буквально подпрыгнуть, плюс одновременно с этим налетел порыв ветра и обнаженные ребра мертвеца издали долгий протяжный стон, резко усилив обуревающие нас чувства. Только через несколько секунд я понял, что сам того не заметив отступил на пару шагов назад, потрясенный этим неожиданным открытием. Моему примеру последовали Док и Храбр — тоже неосознанно — и лишь Бом остался стоять на месте, уперев двуручную дубину в землю, опираясь на нее одной рукой и мрачно оглядывая останки своего сородича.
Изуродованные каменные останки упирались ребрами в дно ущелья, нависали над ним уродливым козырьком и после некоторого колебания я предложил устроиться внутри.
— Но это же жуть жуткая — шепотом заметил Док, указывая на скульптуру.
Я полностью разделял это мнение и подтверждающе кивнул:
— Жуть жуткая, да. Но только сидя в ней ее и не видно…
Быстро уловив суть моего туманного высказывания, Док последовал за молчащим Бомом, заглянул «внутрь» каменного полуорка и подтвердил: