Сердце Земли

Параскевич Ольга

– Мы обычно вот такие, – сказал Кусля и… исчез.

– Ага, – сказал Бусля и тоже исчез.

Спустя несколько секунд они снова возникли в воздухе, как ни в чем не бывало.

– Поэтому нас не видят.

Саша не мог вымолвить ни слова. Кусля и Бусля переглянулись.

– Ты не подпирай стену, она не упадет.

– И главное – не кричи, а то некоторые кричат.

– Мы от Эммануила Эдуардовича.

– Он нас прислал.

– Потому что мы самые лучшие гонцы.

– А ещё потому что мы умные.

– И

ответственные.

– Ага-ага.

– Прикольненько, – и они снова захихикали.

«Значит, не приснилось», – подумал Саша.

– З-зачем? – еле выдавил он.

– Он попросил тебя к нему прийти.

– З-зачем?

– Помочь ему.

– А у тебя есть сахар? – Кусля беспокойно завертелся.

– Но я не могу. Я заперт. Я плохо себя вел. Сахара нет.

– Нет сахара! – горестно воскликнули оба. – Не прикольненько.

Бесцветные переглянулись, а потом подлетели к двери. Что-то щёлкнуло – и она внезапно открылась. Донесся звук работающего телевизора.

– Не заперт! – хором воскликнули они.

Саша подбежал к двери и быстро закрыл ее. Бесцветные удивленно посмотрели на него.

– Мы же открыли дверь.

– Вы что? Я не могу, – прошептал Саша.

– Почему?

– Я наказан. Я не могу.

– Не понимаем, – бесцветные выглядели озадаченными.

– А что такое наказан? – спросил Кусля.

– Это значит, что я плохо себя вел. Мне нужно быть здесь.

– Ааа, – нос Бусли снова стал острым. – А зачем нужно?

– Папа так сказал.

– Весь сахар у папы?

– Ну… Вроде того.

Бесцветные переглянулись.

– Простите, – сказал Саша.

– Опять все всё перепутали, – недовольно сказал Кусля.

– Ага-ага.

– Я… я не могу, – бормотал Саша. – Простите, но от меня ведь и толку никакого, я ничего не могу сделать, я… Лучше у папы попросить, я…

Волосы Кусли медленно зашевелились, а нос Бусли снова стал острым.

– Ладно, пока-пока, – сказал Кусля, и они полетели к окну.

– Простите, – громче сказал Саша.

Когда бесцветные исчезли, Сначала он почувствовал облегчение. Но когда его взгляд упал на перевязанную коленку, мальчику стало стыдно, как никогда в жизни.

– Стойте! – он подбежал к окну. – Кусля! Бусля!

За окном шумело большое дерево и жужжала электрическая вывеска. Где-то раздавался детский плач. Из квартиры внизу доносилась музыка.

Саша открыл окно.

– Кусля! – позвал Саша, но их не было. – Где вы? Я передумал!

Он вглядывался в дерево, в кусты под окнами, но не видел своих новых знакомых.

– Мы тут! – бесцветные появились прямо у него за спиной.

Сашины ладони вспотели.

– Я хочу уйти, я был бы рад помочь…

– Ура! – Бусля запрыгал по воздуху, как мячик.

– Но как? Я не могу выйти через дверь, папа заметит.

– А мы знаем, что

делать!

– Знаем! Всегда знаем!

Бусля завертелся в воздухе.

– Лезь на подоконник!

– Что?!

– Залазь!

Немного поколебавшись, Саша встал ногами на подоконник.

– А теперь – главное, не кричи!

Бесцветные подхватили его под руки… и Саша оказался висящим в воздухе у себя перед окном.

– Ааа! – закричал он и задрыгал ногами.

– Тише! – услышал он писк.

Он не видел бесцветных, но чувствовал их прохладное прикосновение. Когда они начали спускаться вниз, Саша снова испуганно задрыгал ногами и чуть не задел окно соседа снизу – молодого парня, сидящего перед компьютером среди невероятного бардака. Еще ниже – и вот он перед открытым Катиным окном. Кусля и Бусля пронесли его внутрь, по дороге сильно стукнув лбом -

Ой!

– об обшарпанную белую раму.

Каким облегчением было почувствовать твердую поверхность подоконника! Но Сашины ноги так тряслись, что он чуть не упал, когда Кусля и Бусля отпустили его. Им пришлось снова его подхватить.

– Уф! – Саша присел на корточки, вцепившись и подоконник руками, а потом неловко спрыгнул на пол кухни. Кусля и Бусля хихикали, вися прямо у него перед носом.

Вся Сашина спина была мокрой от пота, а ноги продолжали дрожать. Но крошечная Катина кухня успокоила его – она была живой и теплой, как дворовый кот, которого знаешь целую вечность. Старые полотенца, выцветшие обои, деревянные табуретки, запах трав – о них баба Вера знала все! Она часто добавляла их при готовке, и её еда нравилась Саше намного больше, чем то, что готовила их домработница.

Вошел Эммануил Эдуардович. Он опирался на трость, но походка была намного тверже, и выглядел он лучше. Глаза блестели, лицо порозовело.

– Александр! Я рад, что ты пришел. Ну, или прилетел.

Эммануил Эдуардович сел за стол. Саша присел тоже. Когда его взгляд упал на домашнее печенье в плетеной вазочке, живот забурлил, ведь мальчик ничего не ел с самого утра.

– Хочешь есть? – спросил Эммануил Эдуардович. – Бери.

«Распоряжается, как будто это его квартира», – недовольно подумал Саша, но печенье взял, подумав, что баба Вера была бы не против.

Печенье было сладким, рассыпчатым. Саша ел жадно, несмотря на то, что злость на Эммануила Эдуардовича и боль от набухающей шишки на лбу заметно портили аппетит. Зачем нужно было грубо выставлять его всего несколько часов назад, а потом заставлять лезть через окно, как взломщика?

Он хотел сказать Эммануилу Эдуардовичу что-то грубое, но не мог придумать, что. И вдруг услышал:

– Александр, не против ли вы помочь в поисках Екатерины?

Сердце ёкнуло.

– Мне необходимо выбраться из города.