Сердце Земли
Шрифт:
Кусля и Бусля летели за ним, слегка мерцая в темноте, тихо хихикая и достаточно навязчиво спрашивая про сахар.
– Потом, потом, – Саша тихо прошел в прихожую и взял ключи с тумбочки.
Стоило ему выдохнуть с облегчением, что первая часть операции прошла успешно, как Кусля и Бусля пропищали:
– Потом – это сейчас? Сейчас будет сахар?
– Ладно, – сдался Саша. – Только быстро.
Они тихо пошли на кухню.
Сахарница мерцала при свете уличных фонарей. Саша достал несколько кусочков рафинада.
– Мой
– Нет, мой!
– Мой, мой, это мне!
– Отдай!
Саша с ужасом смотрел, как бесцветные носятся друг за другом по кухне, пытаясь отобрать заветное лакомство.
– Тише! – взмолился он. – Вы всех разбудите!
Но Кусля и Бусля были слишком заняты спором, чтобы слушать.
– Если вы успокоитесь, я дам вам еще, – прошептал Саша.
Бесцветные моментально замерли в воздухе, проглотили кусочки, которые он им дал, и вытянули вперед полупрозрачные ладошки.
Саша положил в них еще немного сахара, но, видимо, и этого было мало.
– Сахар? – Бусля схватил белую фарфоровую ложку от чайного сервиза.
– Нет, Бусля, положи! – взмолился Саша, стараясь шептать не слишком громко.
– Белая, ням-ням, – Кусля подлетел к Бусле и попытался съесть ложку.
– Фу! – на вкус она ему явно не понравилась и, фыркая, бесцветный завертелся в воздухе.
Бусля в ответ захихикал и тоже стал вертеться. Мгновение – и ложка выскользнула из бесцветных ладошек, упала на пол и …
Цок!
– разбилась.
Звук показался Саше оглушительным. Сердце ушло в пятки. Бесцветные, поняв, что натворили, застыли в воздухе, а потом исчезли.
Обливаясь потом, Саша прислушивался, пытаясь приготовить какое-то объяснение, если придут родители. Но прошла минута, потом другая – а из спальни по-прежнему доносился папин храп. Дрожащими руками мальчик аккуратно собрал осколки с пола. В свете желтого ручейка уличного фонаря их было плохо видно.
«Утром кто-нибудь обязательно поранит ногу», – подумал мальчик.
– Кусля, Бусля, вы где? – сердито шепнул он.
Бесцветные снова появились.
– Никогда больше не ведите себя так! – прошипел Саша. – Я же дал вам сахар!
– Прости нас, – с искренним раскаянием сказал Бусля. – Мы иногда как сделаем что-нибудь…
– И баба Вера ругается…
– И все остальные тоже ругаются… и баба Галя…
– А особенно фигуристки… и невесты…
– Почему невесты? – удивился Саша.
– Ну… они белые… и похожи на сахар… но только внешне!
– Дааа….. и вот ещё мел…
Саша сжал ключи в руке. Еще раз прислушавшись, он прошептал:
– Теперь тихо. Тихо-тихо идем обратно.
– Тихо-тихо, – подтвердил Бусля.
– Мы поняли, – ответил Кусля. – Тих-тих – тих….
– Как паровозик.
– Нет, не как паровозик, – сказал Саша.
– Тихий такой паровозик – тих-тих…
– Как часики?
От Сашиного взгляда
Они тихо и медленно пошли обратно в Сашину комнату. Дверь закрылась почти бесшумно, и Саша выдохнул с облегчением. Он сел на кровать и какое-то время сидел там, ещё раз перебирая в уме все случившееся и удивляясь сам себе. Бесцветные тем временем плавно летали по комнате.
– Ах! – Кусля стал почти серым, увидев на столе рисунок человека с когтями.
– Ты его знаешь? – спросил Саша.
– Это очень плохой человек, очень-очень, – затараторил Бусля. – Ой, ой…
Он так заволновался, что стал вертеться, как разноцветное колесо. Кусля задрожал.
Саша удивился, что бесцветные могут так сильно бояться. Он решил отвлечь их:
– Вы такие маленькие и прозрачные. Как вы можете делать всякие штуки? Открывать двери? Носить меня?
Он потрогал бесцветных рукой – рука проходила сквозь, будто они были дымом.
– Кусля и Бусля называются в вашем мире… – гордо начал Кусля. – Эээ… Как мы называемся?
– Да вот как-то прикольненько, – пискнул Бусля.
– Мария?
– Магния?
– Магнолия?
– Магия! Мы называемся магия!
– Здорово, – прошептал Саша, а Бусля поменял форму носа.
– Ага – ага.
– Угу, да-да.
– А почему вы скрываетесь?
– Ну… это… есть правила…
– А то все испугаются…
– Да и не все увидят, даже если покажемся.
– Вы очень красивые, – искренне сказал Саша.
От этих слов Кусля и Бусля засветились ярче.
– А вы, люди, прикольненькие. Ну, правда, глупые иногда.
***
Открытое окно манило свободой, пусть и холодной – майский ветер напоминал о дождливой весне. Оно также казалось Саше дверью, в которую он входит в последний раз – после того, как он отдаст ключи, его жизнь безвозвратно изменится. Когда мальчик взобрался на подоконник, темнота внизу увиделась ему океаном. Деревья качались, как водоросли в течениях, а вывеска магазина светилась, как большая глубоководная рыба. И вдруг Саша подумал, что вся эта затея – огромная, сумасшедшая глупость.
«Что я делаю? Папа меня убьёт! Я так не могу!»
Он открыл рот, чтобы сказать, что передумал, но Кусля я и Бусля уже подхватили его. Голова закружилась, темный океан сомкнулся вокруг, а от чувства невесомости в животе будто возникла дыра.
Через несколько мгновений они уже были на Катиной кухне. Её освещала маленькая настольная лампа, которую зачем-то накрыли кухонным полотенцем. В слабом желтоватом свете Эммануил Эдуардович казался волшебником из сказки, а его сережка мерцала, как благородный янтарь. Саша заметил, что старичок нервничает. Сам он сжимал ключи так сильно, что заболела ладонь. Мальчик хотел сказать, что всё отменяется, но вместо этого почему-то молча протянул связку.