Сердце женщины

Уэст Розалин

– Давай уедем, Джонатан. Сбежим в Марблхэд. Там у меня друзья, которые могут спрятать нас и помочь в нашей борьбе за счастье. Мы сможем тайно обвенчаться и жить как муж и жена. Со временем мой отец узнает, что меня не похитили, а я уже буду беременна наследником Монтгомери.

Джонатан покраснел, смущенный ее откровенностью и настойчивостью. Однако он убеждал себя, что это не делает Филомену менее привлекательной. И, конечно же, она решилась на обман лишь потому, что у них не было выхода…

Почувствовав, что возлюбленный колеблется,

Филомена снова прижалась к нему и прошептала:

– Ты только представь, Джонатан… мы будем нежиться в постели по утрам… А когда я забеременею и предстану перед своими родственниками, они настолько обрадуются, Что не станут лишать нас совместного будущего. Неужели ты хочешь корпеть в своей конторе и влачить жалкое существование? А ведь мог бы пользоваться денежками моего отца, нашими денежками…

Джонатан задумался – соблазн был слишком велик. Наконец он кивнул и проговорил:

– Что ж, хорошо. Завтра утром я оставлю извещение о своем увольнении, заберу вещи и деньги, и мы сможем уехать еще до полудня. А к вечеру ты станешь миссис Прайн.

Губы Филомены растянулись в улыбке. Уж теперь-то отец поймет, что нельзя пренебрегать ее желаниями. Пусть он помучается. Некоторое время, чтобы потом по достоинству оценить свою дочь.

Увлеченная своими тайными планами, Филомена совсем забыла о слове, данном Элизе. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь счастье хозяйки гораздо важнее судьбы подневольной служанки.

Проснувшись на рассвете, Люк не помнил, что происходило накануне. Он лишь смутно припоминал, что кто-то всю ночь ухаживал за ним и прикладывал холодные влажные салфетки к его лбу и груди. Помнил также тихий ласковый голос и нежный взгляд зеленых глаз. Да-да, он прекрасно помнил эти чудесные глаза.

Элиза.

Значит, именно она за ним ухаживала? Значит, ее шепот успокаивал его, когда он терял контроль над собой? И она лежала рядом с ним ночью? Или все это – просто бред?

Капитан открыл глаза и тотчас же прищурился от яркого света. Он чувствовал движение корабля и биение волн о его корпус – так обычно бывало, когда судно шло на всех парусах. Значит, Шеймус занимался своим делом. А Элиза ухаживала за ним, за Люком.

Она стояла возле иллюминатора, в задумчивости глядя на море и ожидая конца путешествия. Она снова была в своем платье, а ее распущенные волосы ниспадали на усталые плечи. Казалось, что-то очень ее беспокоило, – но что именно? Она думала о том, что ее ждет? Или о том, что произошло между ними?

Люк пошевельнулся, чем немедленно привлек внимание Элизы. На губах ее появилась улыбка, когда она увидела, что он проснулся.

– Доброе утро, капитан. Я вижу, вы, слава Богу, выжили.

– Благодаря вам, как я подозреваю.

Она пожала плечами в ответ на этот комплимент.

– Не приписывайте мне слишком многого, сэр. Боролись с болезнью вы. Вы победили. Как себя чувствуете?

Он ненадолго задумался, потом ответил:

– Так, словно побывал в аду.

Однако

Люк должен был признать, что на этот раз ему было не так плохо, как раньше, когда он вырывался из когтей лихорадки. Обычно он просыпался в липкой одежде, весь в поту. А сейчас… Люк приложил ладонь к своей обнаженной груди и обнаружил, что кожа чиста и прохладна. И он был накрыт свежей простыней, хотя та, что под ним, казалась чуть влажной… Значит, Элиза обмывала его…

Встревожившись, он приподнял простыни и увидел, что на нем ничего нет. Затем взглянул на Элизу, но она тут же отвернулась.

Покраснела ли она? Начнет ли, заикаясь, извиняться, отчего обоим станет неловко?

Нет, она с невозмутимым видом проговорила:

– Когда вы почувствуете, что сможете подняться, капитан, я дам вам чистую одежду и закажу завтрак.

Он откинулся назад на подушку и снова задумался.

Что же все это значит? Значит, она заботилась о нем, когда он метался в лихорадке… И лежала рядом с ним, утешая и согревая его своим теплом. Более того, она обмывала его… всего. А сейчас собирается заказать завтрак.

Внезапно он ощутил стеснение в груди, и его охватила тревога. «Возможно, она что-то задумала… – промелькнуло у него. – Хотя нет, здесь что-то другое».

Хуже всего в его болезни была полнейшая беспомощность во время приступов. Мысль о том, что он находился без сознания и зависел от чьей-то помощи, вселяла в него ужас, но знал об этом только Шеймус. Да, только Шеймусу было известно о его слабости.

Но теперь… Теперь и Элиза обо всем узнала. Вероятно, именно это его пугало.

Как она может воспользоваться тем, что узнала о нем? Что потребует взамен? Ухаживала ли она за ним в надежде на снисхождение? Может быть, рассчитывает, что за это он освободит ее и вернет отцу? Если так, то теперь последует унизительный для него торг.

Капитан внимательно смотрел на Элизу. Он ждал, когда она снова заговорит, когда начнет выдвигать свои условия…

– Кто такая Ивонна? – спросила она неожиданно. Вопрос ошеломил Люка. Немного помедлив, он пробормотал:

– Где вы слышали это имя?

Элиза потупилась. Она почувствовала себя виноватой.

– Вы сами говорили о ней… минувшей ночью. – Заметив, что Люк побледнел, Элиза поспешно добавила: – Простите, капитан. Кажется, я вмешалась… во что-то очень личное.

Ее искренность подействовала на него умиротворяюще.

– Она была моей сестрой. Она умерла.

На глазах Элизы появились слезы.

– Простите, я очень сожалею…

– Это произошло много лет назад. А что еще я говорил?

– Вы решили, что я – это она. Думаю, вы бредили.

Люк молча кивнул, потом сказал:

– Да, теперь я вижу некоторое сходство… Мне кажется, вы похожи на нее. Не внешне, разумеется, но… – Он внезапно умолк.

Элиза едва заметно улыбнулась.

– А потом вы приняли меня за проститутку.

Он посмотрел на нее с удивлением: