Сердце жены врага

Рин Скай

– Врач была в ужасе, узнав о моей поездке. Она настоятельно рекомендовала мне никуда не ехать. Я бы и рада ее послушать, но…

– Лер, может тебе рассказать Чернышеву о своем состоянии? Может бы он передумал тогда?

– Сильва, он не передумает, а узнав о болезни, у него будет дополнительный рычаг давления на меня. Спрячет лекарство, или отберет его и будет наблюдать, как я медленно умираю от сердечной недостаточности.

Я замерла от пришедшей в голову внезапной страшной мысли. А ведь мое состояние только на руку этому извергу. Ему ведь по

сути даже убивать меня не нужно будет, – не даст лекарство и сама умру. Не насильственно. И Руслану все шито-крыто будет.

– Нет Сильва, ему нельзя знать о моем сердце.

– Ох, ты моя бедная девочка. Лер, поедем со мной. Я спрячу тебя в Кишиневе!

Я горько улыбаюсь. Сильва наивна, точно трехмесячный котенок. Найдет он меня хоть в Кишиневе, хоть на Луне!

– Нет. У тебя дети, внуки, зачем подвергать их опасности? Не надо ради меня рисковать своей семьей.

– Ох, – она крепко обнимает меня, роняя слезы в большой вышитый платок.

– Сильва, да не переживай ты так! Вспомни, как со мной хорошо обращался Марат! И Руслан тоже не сделает мне плохо. Вот увидишь!

Успокаиваю пожилую подругу, а у самой в голове раздается – «Руслан сделает мне не просто плохо, а невыносимо!»

С тоской оглядываю свой дом, где я никогда не была счастлива. Но, по крайней мере, я хоть примерно знача, чего мне ожидать. Сейчас же меня пугала полная неизвестность в руках Чернышева-старшего. Он был так зол позавчера, так грубо толкнул меня на скамью, что синяк на боку, слегка ниже груди налился синевой и цвел до сих пор.

Взгляд на чемоданы. Их шесть. Я честно собирала вещей по минимуму. Всё остальное – это лекарства: ампулы, шприцы, таблетки, сиропы в стеклянных бутылочках… Я запасла их на шесть месяцев вперед. На большее у меня не хватило ни денег, ни тем более сил. Я не знаю, сколько из этого всего мне позволено будет взять, поэтому, один чемодан – один месяц жизни. Это при хорошем раскладе. При плохом – сколько чемоданов, столько и месяцев.

Я ходила по дому из угла в угол. Красиво одеться? Зачем? Неизвестно ведь куда он меня завезет. Может и не сразу убьет – зачем тогда приказал вещей собрать? Надела джинсы и свободный свитер. Накраситься? Тоже незачем – будет делать больно и слезы потекут черной тушью по лицу. Замазать сердечные синяки под глазами если только…

Накладываю консилер, а сама думаю, что вот только от одного мучителя избавилась – только-только вздохнула полной грудью, как тут же попала в лапы другого. Видимо, судьба у меня такая и от нее не уйдешь, не убежишь. Даже если бы я не пошла на прощание с Маратом, где гарантия, что Руслан не разыскал бы меня тут?

Звонок в дверь оглушил весь дом. Я вздрогнула. Вот и настал этот час. На трясущихся ногах поднялась. Так, надо собраться. Не хватало еще трястись и быть жалобной перед ним. Выпрямилась. Расправила плечи. Решительно пошла к двери

***

Руслан

Она стояла на пороге гордо вздернув подбородок, решительная, точно перед прыжком в пучину. Что ж, похвально. С сильным противником

намного интереснее, чем со слабым. Руслан ожидал увидеть девушку в слезах, жалкую, отчаянную, подавленную, такую, какой он видел ее на похоронах брата, но ничего подобного.

Лера держалась молодцом. Если неизвестность и пугала ее, то виду она не показывала. Отлично! Руслану будет только в кайф ломать ее характер день за днем, отравлять ей жизнь и мстить за каждую непрожитую секунду жизни Марата.

– Готова? – грубо спросил он оглаживая взглядом тонкую фигуру в свободном свитере и джинсах, которые парадоксальным образом только подчеркивали ее худобу и беззащитность.

Черт, он хотел поморить ее немного голодом, и если бы она была хоть чуть-чуть попышнее он бы так и сделал, но Лера не обладала ни единым лишним граммом и лишать ее еды было бы верхом кощунства.

Девушка кивнула, бросив взгляд полный ненависти, и от этого взгляда у Руслана привычно сперло дыхание. Что они с ним делали, эти огромные зеленые омуты? Что с ним делала эта женщина, из-за которой убили единственного брата? Так, собраться. Она – жена врага. И не заслуживает ничего более хорошего, чем обращения с ней как с тряпкой, с подстилкой, иначе Руслан просто предает его светлую память.

– Пошли! – рычит он.

К ним выходит пожилая женщина. Точно не мать. Домработница, наверное.

– Я помогу Лере с чемоданами! – говорит она, указывая на гору вещей.

Это что еще такое? Руслан ясно сообщил ей о минимуме. Куда она собралась носить все эти тряпки?

– Не стоит! – остановил он порыв женщины. – Лера берет лишь один чемодан. Вот этот!

Носком обуви Руслан поддел ближайший, самый маленький из всех. Что ж, будет ей наукой, как не слушаться Чернышева. Девушка вздрогнула и бросила беспомощный взгляд на служанку.

– Руслан Маратович, пожалуйста, разрешите взять Лере хотя бы еще один чемодан! – взмолилась женщина.

– Нет, – коротко ответил он, подхватив малыша в одну руку, и Леру в другую, потащил их на выход.

Лера бросала отчаянные взгляды, то на старушку, то на оставшиеся вещи. Неужели ей так были так дороги эти тряпки, что она не могла с ними расстаться? Руслан ненавидел всех этих бестолковых безмозглых куриц типа Леры, падких на яркие безделушки и брендовые шмотки, и в который раз убедился в правильности своего решения забрать дурочку и проучить ее хорошенько.

– Лера! – вопила домработница, – Лера, ну скажи ему! Ты должна сказать!

– Молчи! – вдруг крикнула девушка с таким отчаянием в голосе, что сердце Руслана дрогнуло. – Молчи, если любишь меня!

Руслан дотащил несопротивляющуюся девушку до джипа, такого же черного и огромного, как был у его брата. Да, им нравились одни и те же автомобили, и женщины… Со злостью закинул чемодан в багажник так, что там что-то хрустнуло, будто-бы стеклянное разбилось. Лера побледнела увидев такое обращение со своими вещами.

– Небось любимая кружка там разбилась? – ухмыляясь злорадно поинтересовался Руслан.