Сердце зимы
Шрифт:
Илэйн досадливо топнула. Бергитте достойна данного ей титула! Он – заслуженная награда! Да с того дня, как Илэйн связала ее узами, она десять таких титулов заслужила. И десять тысяч – задолго до этого. Ну, честно говоря, мысль о другой причине тоже была – о той, что упомянула Бергитте, но уже после. Да ничего хорошего и не вышло. От кого бы ни исходили приказы, от сюзерена или от Айз Седай, Бергитте сама выбирала, какой из них исполнить. Не в тех случаях, конечно, когда дело касалось чего-то важного – точнее, когда она считала это важным, – но во всех прочих случаях, особенно если речь шла о том, что она называла неоправданным риском или предосудительным поведением. Кому-кому, а не Бергитте Серебряный Лук говорить о риске! А что до предосудительного поведения – кто, как не Бергитте, бражничал в тавернах! Она пьянствовала и играла на деньги, а в придачу еще и на смазливых мужчин
Вдруг до Илэйн дошло, что она стоит в коридоре с хмурым видом, глядя в никуда. Проходившие мимо слуги замедляли шаг, втягивали головы в плечи, словно опасаясь, что это на них она столь сердито смотрит. Согнав с лица мрачное выражение, Илэйн жестом подозвала к себе долговязого прыщавого юнца. Тот поклонился так неловко и низко, что пошатнулся и чуть не упал.
– Найди госпожу Харфор и передай, что я хочу немедленно встретиться с нею в своих покоях, – велела пареньку Илэйн, затем прибавила довольно сухо: – И лучше бы тебе запомнить, что старшие вряд ли будут довольны, если увидят, как ты глазеешь по сторонам вместо того, чтобы заниматься делом.
У него отвалилась челюсть, словно Илэйн прочитала его мысли. Возможно, бедняга так и подумал. Мальчишка широко раскрыл глаза, метнул испуганный взгляд на кольцо Великого Змея и, пискнув, отвесил еще более низкий поклон, а потом стремглав бросился бежать по коридору.
Илэйн невольно улыбнулась. Стрела пущена наугад, но паренек слишком юн, чтобы быть чьим-то шпионом, и слишком боязлив, чтобы задумать что-то нехорошее. С другой же стороны... Улыбка Илэйн увяла. С другой стороны, он не намного ее младше.
Глава 8
МОРСКОЙ НАРОД И РОДНЯ
Илэйн ничуть не удивилась тому, что столкнулась с главной горничной, еще не дойдя до своих покоев. В конце концов, обе направлялись в одно и то же место. Госпожа Харфор присела в реверансе и пошла следом, неся под мышкой тисненую кожаную папку. Несомненно, утром она встала так же рано, как и Илэйн, если не раньше, но ее алая накидка выглядела свежеотутюженной, а Белый Лев на груди сиял чистотой только что выпавшего снега. При виде главной горничной слуги засуетились, принялись вдвое старательнее махать тряпками и щетками. Рин Харфор не слыла жестокой, но блюла дисциплину во дворце не хуже, чем Гарет Брин среди своих гвардейцев.
– Боюсь, миледи, я пока не поймала ни одного шпиона, – ответила она на вопрос Илейн, понизив голос так, чтобы больше никто не мог их услышать, – но полагаю, парочку обнаружила. Женщина и мужчина, обоих взяли на службу в последние месяцы правления покойной королевы, вашей матери. Как только прошел слух, что я всех опрашиваю, они сбежали из дворца. Мешкать не стали, даже вещи свои побросали, разве что плащи прихватили. Я бы сказала, они все равно что признали свою вину. Если только не испугались, что их поймают на какой другой провинности, – неохотно добавила госпожа Харфор. – Боюсь, были случаи воровства, так, по мелочи.
Илэйн задумчиво кивнула. В последние месяцы правления ее матери Ниан и Эления часто и подолгу задерживались во дворце. У них было с избытком времени и возможностей обзавестись здесь соглядатаями. Эти двое жили во дворце, немало бывало тут и тех, кто выступал против вступления на трон Моргейз Траканд, был прощен ею позже, а потом предал ее. Илэйн не допустит подобной ошибки. Нет, конечно, амнистия, по возможности, будет – незачем сеять семена гражданской войны, – но с тех, кто примет амнистию, она намеревалась глаз не спускать. Будет следить как кошка за крысой, заявившей, что ее ничуть не интересуют амбары с зерном.
– Они были шпионами, – сказала Илэйн. – И могут найтись еще. Которые шпионят не только для Домов. Сестры в «Серебряном лебеде» тоже могли подкупить кого-нибудь во дворце.
– Я продолжу розыски, миледи, – ответила Рин, чуть наклонив голову.
Тон ее был абсолютно уважительным; она даже бровью не повела, но у Илэйн снова возникло чувство, будто ей говорят, что не надо учить бабушку вязать. Если бы только Бергитте умела улаживать дела так же, как госпожа Харфор.
– Поскольку вы вернулись рано, – продолжила главная горничная, – боюсь, вам предстоит весьма насыщенный день. Для начала с вами желает поговорить мастер Норри. По неотложному делу, как он утверждает. – На миг она поджала губы. Рин Харфор всегда требовала сообщать ей, зачем посетителям нужно встретиться с Илэйн, чтобы отсеивать всякие мелочи и незначительные вопросы. Однако
Я правлю Андором, однажды сказала мать Илэйн наедине, но иногда мне кажется, что Рин Харфор правит мною. Говорила она эти слова вроде бы со смехом, но вполне серьезно. Если хорошенько подумать, то госпожа Харфор в качестве Стража оказалась бы раз в десять похлеще Бергитте.
Встречаться с Халвином Норри или с купцами Илэйн не имела ни малейшего желания. Ей хотелось посидеть в тихом уголке и поразмышлять о шпионах, о том, к кому в руки попали Ниан и Эления, о том, как учитывать их освобождение в дальнейших раскладах. Разве только... Благодаря мастеру Норри жизнь в Кэймлине продолжалась и после того, как умерла ее мать. По правде говоря, судя по виденным ею старым отчетам, он занимался поддержанием Кэймлина с того самого дня, как мать угодила в лапы Равину, хотя сам Норри говорил о тех временах несколько туманно. Кажется, тогдашние события то ли обидели его, то ли разочаровали. Илэйн просто не могла ему отказать. К тому же он никогда не подчеркивал срочности дел. И нельзя начхать на добрую волю купцов, даже чужеземных. И еще нужно подписать счета. Долгоносики? Испорченная ветчина? Зимой? Это очень и очень странно.
Илэйн с госпожой Харфор подошли к высоким, украшенным резными изображениями львов дверям покоев Дочери-Наследницы. Львы были меньше размерами, чем на дверях комнат, где жила ее мать, да и сами покои меньше, но Илэйн и в голову не приходило обосноваться в покоях королевы. Это было бы нахальством, все равно что сесть на Львиный Трон раньше, чем будет признано ее право на Корону Роз.
Вздохнув, Илэйн потянулась за папкой.
Вдали в коридоре мелькнули Солайн Моргеллин и Керейлле Суртовни. Они шли так быстро, как только могли, – еще чуть быстрее, и это уже был бы бег. На шее угрюмой женщины, зажатой между ними, сверкнуло серебро, хотя женщины из Родни и прикрыли повод ай’дама длинным зеленым шарфиком. Вот это точно вызовет толки и рано или поздно будет замечено. Плохо, что ее и остальных надо переводить с места на место, но иного способа нет. С появлением Родни и Ищущих Ветер Морского Народа слугам приходится спать в своих комнатах по двое-трое на одной кровати, а дворцовые подвалы – это кладовые, но никак не подземные темницы. И почему это Ранд всегда ухитряется делать все не так? То, что он мужского пола, не оправдание. Солайн и Керейлле вместе со своей пленницей скрылись за углом.
– Сегодня утром о встрече с вами, миледи, просила госпожа Корли, – голос Рин был подчеркнуто нейтрален. Она тоже заметила Женщин Родни и чуть заметно нахмурилась. Морской Народ отличался странностями, однако Госпожа Волн клана и ее свита вписывались в картину мира главной горничной, даже если она и не знала в точности, кто такая эта Госпожа Волн клана. Высокопоставленная чужеземная особа остается высокопоставленной чужеземной особой, а от иноземцев всегда ждешь странностей. Однако госпожа Харфор не могла понять, с какой стати Илэйн предоставила убежище сотне с лишком купчих и ремесленниц. Да, она слышала названия «Родня» и «Объединяющий Круг», но для нее они оставались пустым звуком, и она не понимала странных натянутых взаимоотношений между этими женщинами и Айз Седай. Как не понимала, что это за женщины, которых привели Аша’маны: пленницы хоть и не заперты в тюремных камерах, но на деле сидят под замком, и им ни с кем не позволено разговаривать, только с теми, кто их сопровождает по коридорам. Главная горничная понимала, когда не следует задавать вопросов, но ей хотелось знать, что происходит во дворце. – Она сказала, у нее для вас хорошие новости. В некотором роде, как она выразилась. Впрочем, об аудиенции она не ходатайствовала.